– Я звоню из автомата.
– Еще есть автоматы? – удивилась тетя Мали. – Слушай, девочка, ты должна меня навестить. Это срочно. Завтра вечером. Приезжай вместе с Ариком.
– Я не могу, тетя Мали…
Мали вздохнула и вдруг, отбросив радостный тон, переключилась на режим жалобы:
– Девочка, ты должна. Я очень больна…
– Что случилось? – испугалась я.
– Я очень больна, – повторила она. – Завтра у нас последняя возможность увидеться, потому что на следующее утро меня увозят.
– Увозят? Куда?
– В другую больницу, на операцию. Приезжай завтра, вечером. И дай три длинных звонка, потому что мы не всех впускаем. Знаешь ли, такая болезнь…
Она вздохнула еще безнадежней.
– Да что за болезнь, тетя Мали?
– Вот приезжай, сама и увидишь! – решительно оборвала тетка. – Пока!..
Я вернулась к малышу, проклиная себя за то, что вообще подошла к телефонному автомату. Вот уж поистине: стоит всего на полшага отойти от хорошо продуманного плана – и тебя тут же утягивает в опасную неизвестность. Болезнь? Какая такая болезнь? Уж не специально ли она придумала эту историю, чтобы заманить меня к себе? Но зачем? Мали мне не враг – напротив, единственный близкий человек, одна на всем белом свете. Если она настаивает, да еще и по такой причине, могу ли я отказать?
Поселок, где жила тетя Мали, находился недалеко от Нетании, в стороне от мест обитания Мени Царфати и его бандитов, так что при определенном везении поездка туда могла сойти мне с рук. Но вполне могла и не сойти: если Мени ищет меня всерьез, то за домом тетки наверняка наблюдают… Конечно, разумнее всего было бы оставаться в убежище, но тоска одолела меня настолько, что я решила: будь что будет. Найдет так найдет. Убьет так убьет. Сидеть взаперти еще хуже. Арик, узнав, что мы едем к тете Мали, запрыгал от радости: он любил играть с ее младшим сыном, своим сверстником. Вид счастливого малыша окончательно развеял мои сомнения.
На всякий случай я составила маршрут в обход Центрального автовокзала. Лишняя пересадка удлинила дорогу и утомила мальчика; когда мы подходили к Малиному дому, Арик уже канючил не на шутку. Я позвонила трижды, как просила хозяйка. Ждать пришлось дольше обычного; затем послышался слабый голос:
– Кто там?
– Это мы, тетя Мали. Батшева с Ариком.
– Минутку, Батшевуш…
«Минутка» длилась так долго, что я начала сердиться. Стою тут, как дура, с капризничающим малышом на руках… Наконец щелкнул замок, и дверь приоткрылась; в щели виднелось скорбное лицо моей облаченной в халат тети Мали. Господи, да она и в самом деле больна!.. Я вошла в темную гостиную, опустила Арика на пол и с превеликим облегчением распрямила затекшую спину. И тут вспыхнул свет – так неожиданно, что Арик вскрикнул и прижался к моей ноге. И сразу же нас оглушил хор дюжины голосов:
– С днем рождения!
Я попятилась к двери и наткнулась на Мали; пока мы топтались у входа, она сбросила домашний халат, под которым оказалось праздничное платье. Моя красивая тетя улыбалась во весь ярко накрашенный рот и ничуть не походила на серьезно больную.
– С днем рождения, Батшевуш!.. Рои, где ты? Рои! Смотри, кто к тебе пришел! Это ведь Арик!
Рои, ее младший сын, уже бежал к нам, не дожидаясь повторного приглашения. Лишь в этот момент до меня дошло: сегодня пятое ноября, мой день рождения. Двадцать лет. Мне двадцать лет. Слезы хлынули, прежде чем я успела нажать на тормоза. Оставалось лишь закрыть лицо руками и заставить себя всхлипывать не слишком громко. Мали, обняв за плечи и бормоча что-то успокоительное, отвела меня в ванную. Вот уж сюрприз так сюрприз…
Приведя в порядок мою распухшую от слез физиономию, мы вернулись к гостям, и я смогла в полной мере оценить предусмотрительность тети. Среди приглашенных не было никого, кто мог бы выдать меня – намеренно или случайно: ни бабушки, ни дядьев, ни тем более Мениных родственников, включая Шломин. Квартал Джесси Каган остался на этом празднике без представителей. Что, конечно, имело и оборотную сторону: я знала здесь только Мали и ее семью. Остальной кворум моя заботливая тетя набрала с бору по сосенке из соседей, а также из друзей и сослуживцев мужа.
Среди последних выделялся невысокого роста крепыш по имени Мики Шварц – не столько своей непримечательной внешностью, сколько дорогим костюмом и галстуком, что выглядело необычно для наших мест, где даже на свадьбы и официальные приемы норовят прийти в мятых джинсах и футболке с растянутым воротом. Знакомя нас, Мали сказала, что он вместе с ее благоверным отслужил срочную в бригаде «Голани».
– «Голани»? – удивилась я.
Мики поднял брови. На вид ему было лет сорок; короткая стрижка, квадратное лицо, круглые живые глаза и узкогубый щелеобразный рот, делающий его обладателя похожим на говорящего робота из мультфильма.