— Нет, — отвечает она. — Не совсем так. Мне просто интересно, какой в этом смысл? Даже если вы не умрете, и вам удастся вернуть ее назад — это еще не означает, что она с Касом где-нибудь осядет, и они вместе будут растить детей.
— Мы можем просто заткнуться и пройти, наконец, этот лес смерти? — рявкаю я, глядя прямо перед собой.
О чем мы вообще говорим, когда здесь повсюду свисают с ветвей люди, словно чертовы рождественские украшения на елке? В настоящий момент концентрация — превыше всего, а не какая-то там неподтвержденная теория.
Но Джестин не умолкает. Она продолжает болтать со всеми, кроме меня. Затем спокойно принимается за Морфана и магию. Возможно, поступая так, она показывает, что я ей не босс, но мне кажется, все только потому, что таким образом она пытается лишь скрыть свое нарастающее волнение, потому что идем мы уже очень давно, а конца еще не видно. Тем не менее, мы упрямо продолжаем топать вперед, и единственная мысль, засевшая в наших головах, что не может Орден находиться так далеко. Возможно, если мы постоянно будем думать об этом, это окажется правдой.
Мы преодолеваем ещё половину мили прежде, чем Кармел, наконец, шепчет:
— Мы движемся не в ту сторону. Мы уже давно должны прийти на место.
Лучше бы она ничего не говорила. От паники у меня на лбу выступает холодный пот. Последние пять минут, по крайней мере, я тоже думал об этом. Мы прошли слишком далеко. Либо Джестин была неправа, когда прикинула расстояние до Ордена, либо Лес-Самоубийца намного масштабней, но пульсация в глотке указывает на последнее: мы вступили на его территорию, и теперь он не выпустит нас. Но, как ни крути, никто здесь не собирается совершать самоубийство. Это происходит лишь, когда лес сводит их с ума.
— Стоп, — проговаривает Кармел, хватая меня сзади за рубашку. — Мы ходим по кругу.
— Нет, — возражаю я. — Возможно, нас обвели вокруг пальца, и это все, что мне известно.
Я шел по прямой линии и в последний раз удостоверился, что мои ноги одинаковой длины.
— Смотри, — говорит она.
Затем вытягивает руку через мое плечо, указывая на деревья. Слева от нас мы замечаем вздернутый с дерева труп, с черной нейлоновой веревкой вокруг шеи. Он одет в полотняный жилет и рваную коричневую футболку. Одна из ног отсутствует.
— Мы его уже видели. Это тот же самый труп. Я помню. Мы ходим кругами. Не знаю почему, но это так.
— Блядь.
Она права. Я тоже его вспомнил, но понятия не имею, как нам удалось вернуться обратно.
— Это же невозможно, — выпаливает Томас. — Мы бы почувствовали, если бы завернули так далеко.
— Я не пройду это снова, — Кармел качает головой. Ее глаза выглядят дикими, с уменьшенными зрачками. — Мы должны попробовать другой путь. Другое направление.
— Здесь только одна дорога, ведущая к Ордену, — возражает Джестин, и Кармел оборачивается к ней.
— Ну, может, мы вовсе не доберемся до Ордена, — ее голос успокаивает. — Возможно, даже нам никогда не удастся этого сделать.
— Только без паники, — это все, что я могу сказать.
Это единственное, что меня сейчас волнует. Не понимаю, в каком порядке здесь растут деревья, и как я так далеко мог отдалиться от курса, чтобы потом снова выйти на него. Я уверен, что, если кто-то из нас начнет паниковать, этого будет уже достаточно. Кто бы первый ни побежал, я из каждого изгоню этот страх, словно выстрелом, и мы побежим только все вместе. Возможно, мы потеряемся и разделимся, прежде чем поймем, что, собственно, делаем.
— Вот черт.
— Что? — спрашиваю я, глядя на Томаса.
За стеклами очков его глаза выглядят величиной с яйцо.
Я поворачиваюсь. Труп все еще свисает с дерева, нижняя его челюсть наполовину распахнута, а кожа обвисает. Я сканирую взглядом пейзаж, но ничего не замечаю. Труп же продолжает висеть. Только, моргнув всего на секунду, он стал больше. Если учесть, что он не был больше. Он просто стал ближе.
— Оно двигалось, — шепчет Кармел, хватая меня за рукав. — Оно висело раньше не здесь, а вон там, — указывает она рукой. — Оно висело чуть дальше; я уверена в этом.
— Возможно, ты ошибаешься, — сообщает Джестин. — Возможно, тебе показалось.
Конечно. Это разумное объяснение, и это не тот труп, который заставит меня обмочиться в штаны и убежать, вереща. Мы в этом лесу слишком долго, вот и все. Реальность начинает искажаться.
Позади нас что-то движется, шурша листьями и ломая ветви деревьев. Мы инстинктивно оборачиваемся; это первый шум, издаваемый деревьями, с тех пор как мы вошли в лес. Чтобы это ни было, оно не так близко, чтобы увидеть источник шума. Несколько цветков папоротника, притрушенных небольшим количеством золы, выглядят так, словно колышутся, но не могу с уверенностью сказать, так ли это, или я просто все это выдумываю.