Джестин улыбается, останавливаясь.
— Тебе страшно?
— За тебя? — тут же спрашиваю я, на что она хихикает.
Преждевременный адреналин накрывает нас с головой, пружиня по напряженным мышцам, словно стая серебристых рыбок, стремительно мчащихся по капиллярам. Когда она размахивает веткой над моей головой, я замечаю это почти за милю и ставлю ей подножку. В ответ она с хрустом бьет локтем по моей голове и улыбается, хотя движения её выглядят опасными. Она умелая и подвижная, хорошо натренированная. Она проводит такой контрудар, с которым я прежде не сталкивался, а когда хватает за живот, я морщусь, даже если при этом она смягчает удары. Но я все еще оттесняю её назад и продолжаю ставить блоков больше, чем она в состоянии выдержать. Атаме до сих пор покоится в кармане брюк. Половину своей работы я могу выполнить без его участия. Хотя, если без него, то мы с ней почти на одном уровне. Когда драка заканчивается, адреналин, бегущий по венам, полностью уступает место пульсации в ушах. Неплохо. Меня раздражает, что в таких ситуациях некуда идти, словно просыпаешься от ночного кошмара.
— Для тебя, оказывается, не проблема махаться с девчонками, — выпаливает она.
— А у тебя с парнями, — отвечаю я. — Но это всего лишь тренировка. Настоящее шоу начнется сегодня ночью. Если позволишь остаться мне по ту сторону, считай меня все равно что мертвым.
Она кивает.
— На Орден Черного Кинжала возложена обязанность. Ты нарушишь ее, если вернешься назад с мертвой убийцей.
— Она больше не убийца и никогда ею не была. Всему виной было проклятие.
Неужели так трудно понять это? Но чего я, собственно, ожидал? Нельзя же отречься от культа человеку, который пробыл здесь каких-то пару дней.
— Что ты вообще об этом знаешь? Я имею в виду, на самом деле. Что видела? Можешь доказать? Либо проглотишь все, что тебе скажут?
Она смотрит на меня обиженно, словно я несправедлив к ней, но, вероятно, попытается прикончить меня, прикончить праведно, поэтому нужно держать ухо востро.
— Я многое знаю, — улыбается она. — Можешь считать меня безмозглой занудой, но я учусь. Слушаю. Анализирую. Гораздо больше, чем ты. Ты вообще в курсе, как действует атаме?
— Я просто пыряю им. Все остальное не важно.
Она улыбается и что-то бормочет себе под нос. Слышится что-то типа «тупой инструмент» с акцентом на первом слове.
— Атаме и та сторона мира связаны, — говорит она. — Свои силы он черпает оттуда — вот как он действует.
— Хочешь сказать, из ада? — выговариваю я.
Атаме в кармане немного сдвигается, словно слышит, что он нем говорят.
— Из ада. Абаддона[59]. Ахерона[60]. Аида[61]. Другой стороны. Люди называют это место по-разному, куда отправляется все мертвое, — Джестин качает головой, а плечи опускаются от внезапной усталости. — У нас не так уж много времени, — продолжает она. — А ты все продолжаешь смотреть на меня так, словно я стащу твои деньги, рассчитанные на ланч. Я не хочу, чтобы ты умер, Кас. Никогда не хотела. Просто не понимаю, почему ты это делаешь.
Может, вся причина в мелкой стычке, но ее усталость распространяется теперь и на меня. Как бы я хотел, чтобы она не вмешивалась в это. Но, несмотря на все, мне она нравится. Хотя все знают, что мечтать не вредно. Она приближается ко мне и пальцами проводит по подбородку. Я тут же уверенно, но осторожно убираю их.
— Во всяком случае, расскажи о ней, — просит она.
— Что именно? — спрашиваю я, отводя взгляд на деревья.
— Все, что угодно, — пожимает она плечами. — Что делает ее в твоих глазах такой особенной? А ты в ее? Она отправилась в небытие ради тебя?
— Не знаю, — отвечаю я.
Почему я так говорю? Знаю. Я понял это в тот момент, когда впервые услышал имя Анны и ее голос. Я знал, что когда выйду из ее дома, то останусь при своих целых внутренностях. Я взорвался восхищением и способностью понимать ее. Ни я такого раньше не испытывал, ни она тоже.
— Тогда скажи, на кого она похожа? — спрашивает Джестин. — Если мы долго будем истекать кровью, разыскивая ее, то должна знать, как она выглядит.
Я тянусь в карман за бумажником и достаю газетное фото Анны, запечатленное еще при жизни, затем передаю Джестин.
— А она хорошенькая, — комментирует она после нескольких минут изучения.
Хорошенькая. Так все говорят. И моя мама, и Кармел. Но считать так, больше напоминает скорбь, словно позор, что увяла такая красота. Когда же Джестин произносит это слово, то звучит настолько насмешливо, словно это единственное, что пришло ей на ум сказать. Возможно, я защищаю ее, но как бы там ни было беру с рук фото и кладу его на место.
59
Абаддон на иврите означает место уничтожения, либо просто переводится как «уничтожение».
60
Ахерон — река в подземном царстве. Считалось, что в Ахерон впадают две реки подземного царства — Пирифлегетон (Флегетон) и Кокит (Коцит).
61
Аид — царство мертвых, вход в которое, согласно другим источникам, находится где-то «на крайнем западе, за рекой Океан, омывающей землю».