Но на этот раз косвенным виновником шума оказался он сам. К нему шел дядя Торос и вереница доброхотных помощников — дворовых ребятишек, нагруженных кто корзиной, кто мешочком.
По пути дядя Торос наткнулся на деревянный ящик, опрокинул бидон, раздавил блюдце с молоком, выставленное для кошки. После этого он облегченно сложил свой груз в комнате Врамшапуха, принял от каждого мальчишки его ношу, не спросясь хозяина, развязал узел с лавашем, помазал хлеб медом из глиняной банки и оделил всех своих помощников.
— Попробуйте колхозный гостинец. Хлеб вкусный, как яичница. А теперь пошли по домам.
— Ступайте, ступайте, милые детки, — оказал Врамшапух.
Старик вытер ладонью пот и подбородок.
— Э-эх, холостяцкое житье! У тебя и чаю не напьешься.
Врамшапух улыбнулся, как человек, понимающий шутку. Дядя Торос всегда говорил так, и вслед за этим каждый раз Врамшапух спрашивал о сестрах, строго придерживаясь старшинства.
— Как поживает сестра Бавакан? Что делает?
— Что делает… Забота — тракторы покупает, комбайн покупает. Большие дела у колхоза, а спрос с нее. Она голова.
«Да-а, наша Бавакан — сила». Эти слова сказал про сестру известный ученый, академик на сессии Верховного Совета республики. Бавакан, как депутат, собиралась выступить и достала брату гостевой билет. После ее выступления академик, сидевший рядом с Врамшапухом, оказал: «В таких женщинах сила народа». Врамшапух не удержался: «Это моя сестра». — «Вы вправе ею гордиться». Они пожали друг другу руки. Приятное было знакомство!
— А как сестра Тамам? Здорова?
— Еще больше потолстела. Веселая. Новую школу построила в два этажа. «Теперь, говорит, в учителях нуждаюсь». Поехал бы ты, а?
Дядя Торос любил пошутить. И все же есть вещи, которыми не шутят. Служение народу — высокое благо. Но готов ли к нему Врамшапух?
— А как моя бедная Эрик?
Он всегда называл так третью сестру. Это слово не выражало никаких чувств. Оно было привычным эпитетом. Поэтому его удивило, когда дядя Торос сказал:
— Почему она бедная? Такого орла в руки добыла!
— Да, Шмавон был истинным героем, — подтвердил Врамшапух.
— А я не о Шмавоне, вечная ему память и покой. Живому живое надо. Мацо Дастакян к тебе в зятья набивается.
Врамшапух поправил очки.
— Не может этого быть. Ты, наверное, что-то не так понял. Путаешь.
— Может быть, я постарел и выжил из ума, — добродушно согласился дядя Торос, — наверное, мне это только показалось. Конечно, тебе видней.
Больше они этого вопроса не касались. Да и вообще говорить им было не о чем. Только, когда дядя Торос поднялся, Врамшапух спросил:
— Ты завтра обратно собираешься?
— Да, к вечеру отправляюсь.
— Захвати меня. Давно я дома не был. Съезжу, пожалуй.
Уж так повелось, что когда Врамшапух приезжал в отчий дом, туда хоть на денек собирались все сестры. И сейчас, выходя из машины, он приказал:
— Передай сестре Бавакан, что я здесь долго не задержусь. Пусть завтра приедут.
Всю дорогу Врамшапух молчал. Дядя Торос пытался рассказать, как удачно он устроил дела, но его попутчик не проявлял никакого интереса. Хоть бы из вежливости спросил что-нибудь!
Убедившись, что разговора не получится, дядя Торос стал сочинять на ходу песни, выражающие его настроение:
Ни песни, ни разговоры Врамшапуха не интересовали. Продаст колхоз тонну или десять тонн капусты — это было ничтожное событие по сравнению с неприятным объяснением, которое произошло в этот день у Врамшапуха с проректором.
Профессор сказал, что диссертация слишком затянулась, что в своих изысканиях диссертант открывает уже открытое, разменивается на мелочи, — словом, позволил себе грубое, нечуткое и нетактичное вмешательство в творческую лабораторию молодого ученого.
Врамшапух высказал это профессору с достаточной твердостью и окончательно укрепился в давно назревшем решении — перейти из университета в систему Академии наук.
Сестре Бавакан придется съездить в город, попросить академика, который ею так восхищался, о содействии. Старик ей не откажет.
Так что, пожалуй, к лучшему, что он решил сейчас съездить домой. Затею со сватовством необходимо прекратить, тем более что этот Мацо всегда был грубым, несимпатичным парнем.
И вообще — для чего Эрик выходит замуж? Будет ли ей лучше от этого — неизвестно, а для Врамшапуха создаст множество неудобств и осложнений. Сейчас жизнь налажена. Время от времени Эрик наезжает в город, прибирает комнату, следит за бельем и одеждой брата, привозит или присылает продукты. С ее замужеством все это может измениться, возникнут недоразумения насчет дома, который по праву принадлежит Врамшапуху. Бессмысленно. Эрик сама это, конечно, поймет и одумается…