— Ты не знаешь, где живут Зейтуняны?
Мальчик посмотрел на нее и молча с достоинством ткнул пальцем себя в грудь.
— Вот как? Значит, ты Зейтунян?
Рузанна с интересом рассматривала племянника Гранта. Нет, он не был похож на дядю. Продолговатое лицо — ни намека на скулы, глаза такие черные, что зрачка не видно. И уж никак не скажешь, что разговорчив. В ответ на вопрос Рузанны только чуть наклонил голову и двинулся вперед, как бы приглашая ее идти за собой.
— А разве ты знаешь, кого мне надо? — спросила Рузанна, поднимаясь по лестнице.
— Знаю. Тико.
Потом быстро поправился:
— Гранта Гедаряна…
— Как, как ты его называешь?
— Это не я. Это мама, — нахмурился мальчик.
— Тико? — Рузанна рассмеялась.
Хорошо, что она встретила мальчугана! Совершенно ушла неловкость. Она чувствовала только легкое волнение.
Дверь была незаперта. Не пришлось ни стучать, ни звонить. В передней на низеньком табурете сидел Грант. Его трудно было сразу узнать. От плоской, сдерживающей волосы тюбетейки лицо его точно стало другим. Грант не отвел глаз от работы. Держа на коленях башмак, натянутый на колодку, он вколачивал в подошву маленькие деревянные гвоздики, похожие на обломки спичек. Перед ним стоял ящик с сапожным инструментом.
— Армоська, ты опять выскочил… да еще без пальто…
Грант говорил с паузами, во время которых примерялся, куда бы еще вбить гвоздик.
— Я больше не чихаю, — ответил мальчик. — Я опять уйду.
Он стоял в дверях, преграждая Рузанне дорогу. Она хотела отстранить мальчишку, но Армоська вывернулся из-под ее руки и со свистом помчался по лестнице.
Грант поднял голову. Он не удивился, не растерялся. Он обрадовался. Рузанна это поняла сразу по тому, как он вскочил, отшвырнув табурет, как взглянул на свои замазанные руки и все же сжал ее голову ладонями, пахнущими кожей и клеем.
— Пришла! Именно когда нужно!
Она смеялась, хотя в эту минуту ей легче было бы плакать… Грант не помог ей раздеться, не повел в комнату. Он посадил ее на ящик, смахнув с него инструмент, подхватил табуретку и сам уселся, положив голову ей на колени.
— Ты сердишься на меня? — спросил он тихо.
— Конечно. Ты ведь унес мои каблуки.
Грант крепче прижался головой к ее ногам.
— Баблоев на тебя сердится. Говорит, что ты не успеешь к сроку…
Рузанна сняла с него тюбетейку и перебирала плотные блестящие пряди его волос.
— Ты болел?
Он отрицательно помотал головой. Потом поднял лицо.
— Мне казалось, что я ничего больше не смогу написать. Я себя такой бездарностью ощущал!
— И решил переменить профессию? — Рузанна указала на колодку.
Грант засмеялся.
— Нет! Я всегда чиню ботинки мальчишкам. Наш отец был сапожником, Аник сохранила инструмент. А мальчишки, знаешь, как рвут обувь?
Помолчали. Она тихонько спросила:
— А теперь?
Грант понял.
— Теперь прошло. Картину в кафе напишем. Бригадой. С двумя товарищами.
Заметив ее разочарование, быстро добавил:
— Одному невозможно. Ты не бойся. Все будет хорошо! — Он поцеловал ей руку. — Не сердись на меня. Ты пришла, как настоящий друг.
— Я пришла к сапожнику, — рассмеялась Рузанна, вытряхнув из газетного свертка туфли без каблуков.
Грант снова обхватил ее руками и закрыл глаза.
Они сидели молча. Со двора доносились крики детей, в подъезде разносчик молока предлагал:
— Есть твороги, сыроки, молоки…
Послышались шали. Кто-то поднимался.
Женский голос, звучный и глубокий, приговаривал:
— А вот мы уже пришли, все купили, погуляли, Ашотик корзину нес…
Что-то пролепетал ребенок, и женщина рассмеялась.
— Ах ты, мой справедливый сын! И Виген тоже корзину нес, конечно…
Грант поднял голову.
— Аник, — пояснил он с улыбкой, но не отодвинулся от Рузанны, а только выпрямился на своем низеньком сиденье. Так они и встретили хозяйку: Рузанна — сидя на ящике, Грант — у ее ног.
По голосу и смеху Рузанна представила себе Аник крупной и сильной. Вошла худенькая, невысокая женщина с лицом, будто выточенным из темного дерева. На секунду Рузанна поймала ее живую улыбку, открывающую ровные блестящие зубы. Но едва Аник увидела гостью, лицо ее сейчас же замкнулось, стало безжизненным и даже суровым.
Она неловко, торопливо кивнула и, не раздеваясь, прошла в комнату, увлекая за собой детей — маленького мальчика в меховой шубке и подростка с хозяйственной сумкой в руках.