Катя при каждой находке сзывала всех к себе:
— Сюда, сюда, здесь их масса, масса!..
В конце концов ей доставался только тот гриб, возле которого она стояла.
Толя и Боря были завзятые грибники, но каждый собирал добычу по-своему.
— Меня бабушка учила грибы брать, — объяснял Толя.
Он брал их по-хозяйски бережливо, не брезгуя и червивым — «выварятся», — брал и розовые свинушки, и переспелые губчатые подберезовики, и даже презираемые нами сыроежки.
Боря, остроглазый и быстрый, — хвать, хвать! — в минуту обирал целые полянки, аккуратно обрезал каждый грибок и при малейшем намеке на червоточину безжалостно его выбрасывал.
Лизу и Наташу мы потеряли из виду.
Я знала, что в соснах нечего и надеяться найти белый гриб. Надо было перебежать через поляну к дубкам и березам, где в кустах можжевельника среди легкой травки белоуса живут пузатые, тугие и пахучие белые грибы. Но не было сил оторваться от маслят. И пока я колебалась, лес вдруг огласился радостным воплем.
— Сюда, ау-ау, ко мне! — кричал знакомый голос.
Мы все сбежались к Наташе. Она стояла у широкой просеки, уводящей в глубину леса. Увидев нас, она засмеялась громко, в голос, прижимая руки к груди.
— Вот, смотрите, смотрите!
У самой тропки, натянув на шапку сухой лист, стоял благодушный, массивный белый гриб. Возле него, скособочившись, прилепился сынок. Над грибом, точно как бывает на картинках, покачивался синий колокольчик.
— Вот прелесть! — ахнула я.
Золотое правило «нашел белый гриб — гляди рядом» мы вспомнили только тогда, когда в кустах заверещала Катя. Она тоже нашла белый, не такой большой, не такой картинный, но вполне хороший гриб. Подошла Лиза, ее корзина была наполнена крохотными, как пуговицы, маслятами. Видно, она отыскала богатое место. Поверх маслят лежали два молодых подосиновика в алых фесках. Белых у нее не было.
— Что ж ты отстаешь? — сказала она Борису. — Много потерял.
Боря с виноватым видом протянул ей свои грибы, но даже это сейчас не огорчило Наташу. Она торжествующе улыбалась, будто и впрямь верила, что теперь исполнится ее самое горячее желание.
— Привал — и завтракать! — потребовала Катя.
Усевшись на поваленном стволе березы, она тут же заявила, что и ей полагается исполнение желания.
— Нет уж, матушка, — сказала я, раздавая бутерброды, — не надейся. Исполнение желания одной Наташе.
— А какое у тебя желание, Наташа? — спрашивала Катя, облупливая третье яйцо. — Скажи, ну, скажи, Наташенька! — не унималась она.
— Уступила бы ты нам желание, а, Наташа? — предложил Борис. — Мы часы починили бы.
— Не соглашайся, не соглашайся! — завопила Катя. — Еще чего! Часы! Лучше мне уступи, — умильно попросила она.
— А какие у тебя могут быть желания? Десять порций мороженого? Кило конфет? — насмешливо спросила Лиза.
Я вступила в разговор:
— А вы чего пожелали бы, Лиза?
Девушка глубоко вздохнула:
— Лизочка, это ты сама сочинила! Я знаю, честное слово, это она сама, — уверяла нас Катя.
— Грезы! — фыркнула Наташа.
Боря лежал на траве, заложив под голову руки.
— Эх, понимать бы всякую машину досконально! Чтоб только взглянуть — и знать, чем она дышит…
— Нет, так я никогда не соглашусь, — возразил Толя. — Мне своим умом дойти интересней. А заранее все знать — это мне неинтересно.
— Чего же ты хочешь, Толя?
— Ну, чего я хочу, это грибу не осилить. Это я сам должен совершить.
Он сказал это очень серьезно, и все притихли.
— Верно, — лениво отозвался Борис. — А грибное желание только на то и годится, чтоб часы починить.
Звонко засмеялась Лиза. Наташа свела брови и строго посмотрела на нее. Встретив этот взгляд, Лиза сказала:
— Боренька, я готова держать с тобой пари на что угодно — ничего у вас не выйдет!
— Боря, не спорь! — закричала Катя.
— А если починим? — задорно спросил Борис.
Лиза с жалостливым презрением пожала плечами.
— Желаю, чтоб починили часы! — торжественно, как заклинание, провозгласила Наташа, потрясая в воздухе красавцем грибом.
Возвращались мы домой, когда тихое солнце уже не грело, а только протягивало уставшие лучи на неподвижное овсяное поле. Мы шли довольные, уложив поверх простых грибов ценные боровики, и встречным казалось, что у нас полные корзины белых. Один Толя наломал березовых веток и укрыл ими свою добычу. За день дорога просохла, и усталые ноги мягко шлепали по пыли.