Ксения загрустила. Ей захотелось высвободиться, но Василий Ефимович еще крепче прижал к себе ее локоть.
— Я, конечно, всякой такой ревности не признаю. Но если проводить время вместе, то чтоб третьих лишних не было.
— А не то вы за себя не ручаетесь? — не вытерпела Ксения.
— Нет уж. Я за себя всегда могу ручаться, — твердо заверил ее Василий Ефимович.
Паша появилась как спасение. Она налетела сзади, оторвала Ксению от ее кавалера, протащила вперед и толкнула на опушенную снегам сосну.
Гуляла Паша в компании женщин, повязанных пуховыми платками.
— Это тетя Катя из нашего санатория, — тараторила она, — это Люба из «Горных Вершин»…
Ксению она представила коротко:
— Подружка моя.
И, взглянув на подходившего Василия Ефимовича, который был явно рассержен, шепнула Ксении:
— Ну его! Айда с нами.
Они побежали вперед изо всех сил, а потом долго гуляли всей компанией и пели хором:
На другой день Василий Ефимович сопровождал другую даму.
Тоненькая, гибкая, как пружина, физкультурница Таня говорила:
— У нас ведь проходной двор. Приехал, отдохнул, уехал. И приглядываться к ним не стоит.
Ксения думала, что в санатории у нее будет много свободного времени. Но рукоделие, которое она привезла с собой, так и валялось в ящике. Весь день был расписан: процедуры, прогулки, а после пяти развлечения — кино, концерты или вечера «всего понемногу» с танцами, играми, которые проводил веселый, улыбающийся, напряженно работающий культурник.
А потом была еще библиотека. Комната, яркая от пестрых обложек журналов, от разноцветных книг, от розовых цикламенов, цветущих на широком подоконнике. У круглых столов, заваленных газетами, сидели постоянные посетители. Шелестели страницы, библиотекарша говорила шепотом.
Ксения бывала здесь так часто, что приметила «постоянных» — сухощавого старичка, высокого сутулого человека в шерстяном жилете, крупную женщину с усталым лицом, толстяка в зеленом модном костюме с узенькими короткими брюками.
Эти люди не играли в козла и подкидного дурака, не прыгали у волейбольных столбов. Когда бы Ксения ни приходила в библиотеку, они вечно сидели в креслах, погруженные в чтение.
Одного из них, человека в красивом шерстяном жилете, Ксения встретила как-то на лестнице. Он стоял у огромного, во всю стену, оконного стекла, всматривался в лиловое вечернее небо и улыбался. Неслышно ступая, Ксения прошла мимо, но человек сказал ей, не отрывая глаз от окна:
— Нет, вы посмотрите только…
Сперва Ксении показалось, что за окном, прижавшись мордой к стеклу, сидит кошка. Потом она увидела, что это птица с огромными немигающими желтыми глазами и кошачьими ушками.
— Крупная сплюшка, — посмеиваясь, сказал человек в жилете, — и подумайте, какая умница — прекрасно знает, что отсюда я ее не достану.
Он коснулся пальцем стекла. Птица чуть повернула голову.
Ксения поежилась.
— Неприятная все-таки. Откуда она взялась?
— Живет где-нибудь под крышей. И почему неприятная? Уничтожает всякую пакость — мышей, насекомых. И очень сообразительная и легко приручается.
Перечисляя достоинства совы, он ни разу не взглянул на Ксению. Вероятно, даже не знал толком, с кем говорит. Ксении это не понравилось.
— Вы так хорошо знаете ее привычки, будто лично с ней знакомы.
— Знаком, знаком…
Он сказал это рассеянно, не поворачивая головы. И Ксения оставила его наедине с птицей.
А потом произошел случай с Пашей. Несколько раз девушка жаловалась:
— Ведь правда, Ксюша, самое главное — нарзановая ванна? А доктор объясняет, что мне от нее вред будет. Он считает, что я чересчур слабая. А я, знаешь, какая терпеливая…
Проснувшись в день ванны, Ксения не нашла на месте своей курортной книжки. Она хорошо помнила, как сама положила ее на тумбочку, чтоб утром все было под рукой.
Паша, которая по привычке поднималась с зарей, уже убежала.
После тщетных поисков Ксения пришла в лечебный корпус с опозданием. У столика сестры, распределяющей ванны, как всегда, толпились отдыхающие. Ксения начала объяснять, что книжка куда-то затерялась, а ванна у нее в семь двадцать, так нельзя ли без книжки…
Молоденькая сестра строго спросила:
— Фамилия? — И, заглянув в большой разграфленный лист, недовольно сказала: — Что же вы меня путаете, гражданка? Получили вы уже свою ванну.
— Как?
— Ну вот, отмечено — Шеремилова в семь часов.
Ксения вдруг поняла.
— Ох, это девочка, что живет со мной в комнате, взяла мою книжку…