Джемма сказала:
— Дай мне мальчика. Ты его еще уронишь.
Софик засмеялась.
— Нет. Я его в дом внесу. Пусть твоя свекровь на меня добрым глазом посмотрит.
Варвара Товмасовна ждала на лестничной площадке. В ее глазах дрожали слезы. Она надела Джемме на палец кольцо с блестящим камешком.
Лиловое одеяло развернули на широкой родительской кровати. Вызывая умиление столпившихся вокруг него людей, мальчик изо всех сил потягивался, сжимая крохотные кулаки. Потом зевнул и стал вертеть головой, шевелить губами.
Джемму уложили в постель. Она кормила ребенка и украдкой вытаскивала из пеленок его ручки с удивительно красивыми ноготками, поглаживала темные волосы, такие мягкие, что пальцы их почти не ощущали.
В соседней комнате Варвара Товмасовна разливала по рюмкам пахучий коньяк и приговаривала:
— Это Киму за хорошего внука, это Софик за то, что внесла его в дом, это Рубику за то, что отвез в больницу одну, а привез двоих.
— Машина моя такая счастливая, — ввернул Рубик.
И тут уже Софик не могла смолчать:
— Гордишься, будто на свои деньги ее купил.
— А то на чьи? На сбережения от своей стипендии, — благодушно рассмеялся Рубик.
— Немножко и мы знаем, сколько машина стоит, — не унималась Софик, — за все время учения столько не скопишь, а ты всего на третьем курсе.
Рубик уже стал сердиться.
— У меня отец тысячу рублей получает.
— Ну, я не понимаю — как живут люди? Тысячу рублей получают, семью кормят, одевают и еще на сбережения машину приобретают. Почему я так не могу?
— А ты получаешь тысячу рублей? — строго спросила Варвара Товмасовна. — Тысяча рублей — это что, маленькие деньги, по-твоему? Если государство выпускает машины в индивидуальное пользование, значит каждый трудящийся может их купить на свои трудовые сбережения.
Софик не стала слушать. Она собралась домой.
Джемма шепнула ей:
— Приходи в субботу. Гости будут.
Софик невесело усмехнулась и кивнула на соседнюю комнату.
— Ничего, она добрая, — успокоила подругу Джемма.
— Я злая, — покачала головой Софик.
Злая, не злая, а умела она создавать людям душевное беспокойство. Недаром после такого богатого событиями дня, после первого купания мальчика, в минуту, когда Ким стоял над его кроваткой, Джемма спросила мужа:
— А где работает дядя Степан?
— В Заготзерне, что ли, — неохотно ответил Ким. — Посмотри, честное слово, он улыбнулся!..
— Это пока рефлекс, — важно ответила Джемма. Она изучила книгу «Мать и дитя».
— Дядя Степан человек умелый, — пояснил Ким, — он и дом себе построил будто бы на сбережения…
— А мама об этом знает? — строго спросила Джемма.
Не отвечая, Ким испуганно зашептал:
— Ой, он плакать хочет… Что с ним делать?
В доме опять готовилось торжество, и, как всегда в таких случаях, появилась дальняя родственница тетя Калипсе. Она загоняла домработницу, все время требовала:
— Мясо должно быть изысканно хорошее. Рыба должна быть высшего сорта. Я не допущу, чтобы на этом столе было что-нибудь не изысканное.
Джемма не любила тетю Калипсе. Неуловимым движением глаз и бровей старуха выказывала пренебрежение молодой невестке. Джемма слышала, как она говорила соседке: «Бедная Варвара! Единственного сына женила — и ни сватьев, ни родни. В гости не к кому сходить, совета не с кем держать. Этому дому разве такую невестку надо!»
Но теперь тетя Калипсе была совсем другая. Она шумно восторгалась Ваганчиком:
— Невиданный ребенок! Красавец! Богатырь! Давид Сасунский!
А Джемме сказала:
— Теперь ты настоящая хозяйка. Укрепилась.
В эти дни входные двери не запирались — непрерывно появлялись гости. Заехал и директор завода Григорий Александрович. В подарок привез большие банки варенья и компотов. Он на минутку остановился у кровати Ваганчика, двумя пальцами неловко похлопал по щечке новорожденного.
— Приглашали в субботу, а я уж решил сегодня. В субботу у нас собрание — то да се.
Варвара Товмасовна увела его в свою комнату — пить кофе. А вечером она осторожно спросила Кима:
— Ты что, собираешься выступить против директора?
— Дядя Толоян уже нажаловался?
— Не важно кто, — спокойно сказала Варвара Товмасовна.
— Они все на поводу у начальника отдела кадров, вот мы им и дадим по носу, — пообещал Ким.
Варвара Товмасовна промолчала. Разговор возобновился на другой день.
— Ты, наверное, завтра задержишься? Ведь у вас, кажемся, собрание? Между прочим, я выяснила: вопрос об увольнении этого Пироева согласован в соответствующей инстанции. Вы зря собираетесь ломать копья.