Хрюшка стала общей любимицей. Она была чистоплотнее собаки, нежнее кошки и более поддавалась дрессировке, чем белка, жившая в консервной банке, прибитой Тоби к орешнику позади дома. Вскоре Клои получила привилегию бродить по всему дому. Спала она на коврике возле кровати Тоби – по крайней мере так было две недели назад. Теперь, вероятно оставив надежду на возвращение хозяина, Клои перешла на коврик у кровати в комнате Рейсин и устраивала истерику каждый раз, когда молодая хозяйка уходила из дома без нее. Но все время брать ее с собой было невозможно. Не все покупатели одобрительно относились к свинье, бродящей между продуктовыми рядами.
Рейсин надеялась, что Клои скоро привыкнет к отсутствию Тоби. В противном случае ей, похоже, грозило нервное расстройство.
– Послушай, юная леди, – сказала Рейсин, беря на руки сильно подросшую розово-черную свинку – длиной она стала около полуметра, а весила девять килограммов. – Ты ведешь себя как малахольная девица, которую ни на минуту нельзя оставить одну. Ты ведь знаешь, что все будет в порядке.
С этими словами Рейсин подошла к ветхому сараю в конце дворика.
– Ты гораздо смышленее всех здешних обитателей. И ты им нужна, так же как и мне.
Так вот иди и позаботься об остальных. Смотри, в стойле Бигер и Чарджер. На сеновале уйма крыс, под балками свили гнезда стрижи – вот какая большая компания. Дел у тебя навалом. А я вернусь, как только освобожусь.
Она почесала Клои за ухом и легонько потрепала ее.
– Тяжело без Тоби, да? – прошептала она. – Нам нужно помогать друг другу, пока он не выздоровеет и не вернется домой. А теперь беги.
Рейсин опустила свинку на темный, грязный пол, устланный соломой, и погладила ее. Затем быстро вышла, закрыла дверь и задвинула засов, не обращая внимания на протестующий визг Клои. Теперь каждый раз приходилось запирать хрюшку в сарае, чтобы она не ринулась вслед за ней на работу. Рейсин поспешила к старому разбитому грузовичку, припаркованному рядом с хлопчатником у крыльца.
Забравшись в кабину, она завела машину и выехала на грязную дорогу, петлявшую вдоль узкой, но глубокой речки. Пересекая сотни акров земли Эдуардза, эта река была одной из немногих, которые не пересыхали в летний зной. Благодаря этому отец Рейсин всегда получал хороший урожай сена и мог держать крупный рогатый скот.
И все же для комфортной жизни этого не хватало. Поэтому Тоби подкопил деньжат и открыл маленькую бакалейную лавку в Палас-Сити, крохотном городке, который располагался по обе стороны 81-й автострады. Ближайший магазин находился в сорока километрах, поэтому торговля в лавке процветала. Правда, большая часть прибыли снова возвращалась в бизнес. Товары для лавки поставляли местные фермеры, а мясо было свое – убоина привозилась с ранчо Тоби. Отец Рейсин выкупил здание, которое когда-то арендовал. Раньше в нем был кинотеатр, вокруг которого и вырос теперешний город, взяв от него название – Палас. Кроме лавки Эдуардза в городе был пользующийся успехом ресторан Дэри Куин, бензоколонка и сумасшедший дом. Остальную часть города составляли две церкви, школа, почта размером с жилой автоприцеп и небольшое количество каркасных домов.
Но в Палас-Сити были и свои прелести. Каждый год в День Независимости баптистская церковь устраивала чудесные пикники для всей общины. Под деревьями, примыкающими к школьному двору, накрывались столы, на которых в качестве дара от бакалеи Эдуардза красовались хот-доги, гамбургеры и пирожки. Рядом было бейсбольное поле, где команда средней школы играла каждое лето, осенью проводились футбольные матчи, а для баскетбола имелся даже зимний спортзал. А каждую весну драматический кружок ставил пьесу в зале методистской церкви. Там не было ни занавеса, ни сцены, но руководила кружком женщина талантливая и очень изобретательная: за ее постановки постоянно присуждались призы. Жители городка весьма гордились и своими спортивными командами, и школьным драматическим театром. Школа вообще была связующим звеном в жизни города, хотя большинство учеников приезжали из отдаленных сельских районов округа. Но если они посещали школу в Палас-Сити или соревновались за команду города – они принадлежали ему. Вот почему февральский арест одного из бывших футболистов потряс общество и вызвал некоторое сомнение в опознании Лонни Питтмана как одного из нападавших на лавку Эдуардза.
Именно об этом думала Рейсин по дороге в магазин. Она была уверена, что ограбили и ранили ее отца Лонни Питтман и Дженкс Колкуит, и тем не менее сомневалась в правдивости своих показаний – она сказала следователям, что видела двух совершивших нападение на ее отца, а на самом деле она только слышала их. Рейсин не могла подавить чувства вины за свой невинный, как ей казалось, обман, но она также не могла допустить, чтобы Лонни и, в особенности, Дженкс избежали наказания за преступление.