– Я совершила нечто ужасное.
Дит чуть не рассмеялся.
– Зная тебя, легко представить, насколько это ужасно.
Рейсин покачала головой, вздыхая и отбрасывая назад волосы.
– Я поступила довольно подло, хотя вначале это казалось мне единственно правильным решением. Но теперь, когда Тоби выздоравливает, мне стало так легко при мысли, что больше не нужно лгать. Только отец ничего не помнит! Он не помнит! А я больше не могу жить с этой ложью!
Дит, застыв, слушал ее взволнованную речь. Его серо-зеленые глаза подернулись страхом. Он, казалось, боролся с собой. Затем немного ослабил объятие и отступил назад, облизав губы кончиком языка.
– Ты уверена, что хочешь мне все рассказать? – спросил он с запинкой.
Рейсин взглянула на него и нахмурилась.
– Уверена, мне больше некому довериться.
– Может, лучше присядем?
Он бросился поправлять покрывало на кровати – единственном месте, где можно было расположиться. Она уселась и ждала Дита. Он казался одеревеневшим, когда сел на край матраца, обхватив колени.
– Сперва о Тоби. Он в сознании или нет?
– В сознании.
– Ну?
Рейсин потерла рукой лоб и заговорила, стараясь как можно точнее обрисовать ситуацию:
– Врачи говорят, через несколько недель он совсем поправится. Но дело в том, что отец ничего не помнит.
Дит пристально смотрел на нее.
– Не помнит нападения?
Рейсин кивнула, чувствуя, как на глаза снова навернулись слезы.
– Я даже не могу поговорить с ним об этом, по крайней мере сейчас. Врачи запретили, пока он не окрепнет. Но и тогда нет никакой гарантии, что отец вспомнит происшедшее.
– Это означает, – догадался Дит, – что Тоби не сможет дать показания в суде.
– Да.
Он немного подумал, затем подошел к окну.
– Ты возненавидишь меня, если я скажу, что не хочу больше ничего знать? – тихо спросил он.
Рейсин встала и тоже подошла к окну. Его мускулистая спина с широкими плотными плечами суживалась к узкой, но крепкой талии. Она положила руки ему на плечи, ощутив, как напряглись они под ее пальцами.
– Я не способна возненавидеть тебя, – прошептала она, пытаясь угадать, какие чувства заставили его склонить голову. – Ведь должен же кто-то подсказать мне, что делать. Я больше не могу. Суд приближается. Если я изменю показания, бандиты останутся безнаказанными. Это несправедливо! Но как мне рассказать эту историю в суде? Как?
Рейсин понимала, что слова ее звучат невразумительно, но и Дит вел себя как-то странно. Наконец он поднял голову и обернулся. Взяв девушку за руки, он устремил на нее пристальный, полный понимания взгляд.
– Хорошо, – нежно сказал он, – а теперь расскажи мне все с самого начала.
Они вернулись к кровати и уселись на самый краешек. Рейсин говорила не умолкая. Она рассказала ему все в деталях. Как она узнала Лонни и Дженкса. Почему ее не было в магазине в тот день и откуда она вернулась. Даже почему она узнала смех Лонни. И самое главное, она призналась в том, что видела и чего не видела собственными глазами. Объяснила, почему сразу не сказала правды; она уверена, что все произошло именно так, как она рассказала. Дит не стал ни советовать, ни осуждать ее, и она была ему благодарна за это.
– Мне трудно что-то сказать, пока я не наведу кое-каких справок. Я должен точно знать, как обстояло дело.
– Официально я показаний не давала, – неуверенно произнесла девушка. – Как ты думаешь, я совершила преступление?
– Нет! Точно не знаю, но на твоем месте я не стал бы слишком беспокоиться. Этот следователь, Хоторн, показался мне умным парнем, а даже дураку ясно, что обвинять тебя не в чем. Но все же перед тем, как давать тебе советы, мне надо раздобыть… дополнительную информацию.
Это было разумно. Рейсин не сомневалась, что Дит употребит все сказанное ею с необходимой осторожностью. Ей стало легче от мысли, что кто-то взял на себя ее проблемы.
– Я не знаю, как благодарить тебя, – произнесла она, снова глотая слезы.
– Подожди, пока тебе и вправду будет за что благодарить меня, – сказал Дит, дотрагиваясь до ее щеки.
– За что-то еще, ты хочешь сказать. Ты уже так много для меня сделал.
Он сжал ей руку.
– Я работаю не бесплатно. Ты платишь за все, что я делаю.
– Так мало!
Посмотрев вокруг, Рейсин приняла решение.
– Я прямо сейчас займусь твоей комнатой.
– Подожди, – запротестовал он. – Я думал, мы насчет этого договорились. Я не желаю, чтобы ты на меня тратила деньги.