- Она не понимает по-русски, - вставляю я. - Она говорит вам, что не понимает.
- Иностранка, что ли, какая?
Витька, махнув рукой, снова начинает объяснять, и тетка снова ему не верит. В конце концов Витька, кажется, уже готов взмолиться:
- Ну, хорошо, тетя Нина! Думай, что хочешь, только помоги нам!
- Чего надо сделать-то, милый ты мой? Тут-то уж хоть не ври!
Витька объясняет. Надо съездить с нами в Ялту. Надо подобрать в магазинах Корнелии платье, туфли, чулки, белье, плащ какой-нибудь... В общем, все, что необходимо девушке на время задуманного нами путешествия.
Тетка слушает Виктора и осуждающе смотрит на Корнелию.
- Где ж вы ее такую непутевую подобрали? - спрашивает она. - Это ж надо, чтоб у девчонки чулок не было? Это ж ни в какие ворота!
Витька снова начинает объяснять. Тетка, махнув рукой, почти кричит:
- Да хватит мне ересь-то эту пороть! Готовь лучше деньги! Завтра с утра и поедем... Ночевать-то, надеюсь, у меня будете?
- У тебя, тетя Нина, у тебя!.. Ты уж вот Корнелию пристрой. А мы и в машине переспим...
- Для всех место найдется!
Через полчаса мы ужинаем на тесной, маленькой терраске и уходим к морю. Оно лежит у наших ног тихое, ласковое и нежно облизывает прибрежные камни. Оно что-то бормочет в темноте, как будто рассказывает вечную и в то же время всегда новую легенду. Каждому слышится в шуме моря что-то свое. И мне кажется сейчас, что море рассказывает удивительную легенду про темноволосую и голубоглазую девочку, которая родилась шестнадцать с лишним веков назад, которую воспитывали сначала рабыни, а затем космонавты, которая побывала в другом мире на далекой и несчастной планете. Про девочку, которая шагнула из рабства в социализм, которая видела быт античности и технику будущего и должна быть поэтому одновременно наивной и мудрой. Я показываю рукой в морскую даль и говорю:
- Море.
- Mare, - отвечает мне Корнелия.
- Море! - настаиваю я,
- Море! - повторяет она и улыбается. - Море!..
Мы медленно идем по берегу, показываем на скалы и камни, заборы и скамейки, тополя и каштаны и ведем урок русского языка, который мы начали сегодня утром и который нам предстоит вести еще долго, очень долго.
И когда поздно вечером, в глубокой темноте августовской крымской ночи, мы возвращаемся к дому Витькиной тетки, я вдруг решаю, что нужно сейчас же, немедленно, научить Корнелию еще одному очень важному слову. Я показываю на всех нас троих и говорю латинское "amici" и перевожу по-русски "друзья".
И Корнелия понимает и с улыбкой повторяет - очень точно, звук в звук:
- Дру-зья! Amici! Дру-зья!
Я показываю на Витьку и говорю латинское "amiens" и русское "друг". Потом показываю на себя и говорю то же самое.
Корнелия понимает и легко повторяет:
- Друк. Amicus! Друк. Дру-зья!
Потом вдруг лукаво улыбается и поднимает зверх палец:
- Sed magic amico veritas! 1
...Первую половину следующего дня мы проводим в ялтинских магазинах. И по мере того как Витькина тетка заходит с Корнелией в одну примерочную, в другую, в третью, она все сочувственнее и доверчивее глядит на свою юную попутчицу. Мы с Витькой не знаем, что происходит в этих примерочных. Мы только догадываемся об этом по смущенному и возбужденному лицу Корнелии, по глубоким вздохам тети Нины и по ее тихим, как бы к самой себе обращенным словам:
- Ровно дитя малое... Ничегошеньки не понимает... Это ж надо - комбинации шелкбвой сроду не видела...
И все-таки к обеду Корнелия одета. На ней остроносые черные туфельки и легкое, хотя и не самое модное платье. Тут уж ничего не поделаешьплатье тетя Нина выбирала по своему вкусу. Из магазина в магазин мы носим новенький коричне
1 Но истина дороже друга!
вый чемодан и укладываем в него тапочки, свертки с бельем, серый плащ, халат, купальник... Это очень здорово, что тетя Нина сообразила купить Корнелии купальник. Мы бы наверняка забыли. В чемодане же лежит и черно-серебристый костюм-. Корнелии, в котором она еще сегодня утром выехала из Гурзуфа, Она сама вынесла из магазина этот костюм, завернутый в бумагу, и сама уложила его в чемодан. В этот же чемодан она положила и маленький белый ящичек, на котором, кроме ручек, ничего больше я так и не мог разглядеть. Что могло быть в белом ящичке? Корнелия говорила, что может установить связь с космическим кораблем Гао... Может, это и есть ее передатчик? Мы обедаем в открытом кафе, на набережной. Мы берем бутылку "Массандры", и тетя Нина ворчит, что мы зря тратим деньги, что можно было бы пообедать и у нее, что нам еще хватит забот и расходов с этой странной девчонкой, которая точно с Луны свалилась - ничего не знает. Даже как чулки пристегиваются... Витька слушает тетю Нину и чешет затылок.
- Ничего, тетя!.. Одну бутылочку можно... А от остальных нам все равно теперь придется отказаться... Бюджет не выдержит...
Пообедав, мы возвращаемся в Гурзуф. Нужно отвезти домой тетю Нину. Она торопится, потому что вечером уезжают квартиранты и надо принять у них комнату.
Тетя Нина оставляет нас ночевать у себя, хотя мы и собирались успеть к ночлегу в ялтинский кемпинг.
- И не думайте, - решительно говорит она. - Никакого вам кемпинга не надо. Зря деньги-то тратить... Да и не пустят вас всех в кемпинг. У Корнелии паспорта-то, небось, нету?..
- А ведь верно, тетя Нина, - говорит Витька. - Без паспорта не пустят... Как мы сразу не сорбразили?
- Вы уж по дороге старайтесь квартиры для ночевки подыскивать, - советует тетя Нина. - С квартирантов паспорта не спрашивают... - Она вздыхает. - Ох, и хлебнете вы еще с ней горя!..
Мы сидим с тетей Ниной рядом, Я вижу, как жалостливо глядит она на Корнелию. Она, видимо, никак не поймет, откуда взялась Корнелия и почему эта девушка не знает многих элементарных вещей. Теория относительности для тети Нины - темный лес. Она и не слыхала про такую. Где ж ей понять, - откуда взялась Корнелия?
Наконец Витька останавливает в теткином дворе машину и поворачивается к нам.
- Тетя Нина, - говорит он, - проведи с Корнелией инструктаж по поводу купальника, а? Мы бы сейчас на море пошли... А то уже второй день у моря и даже не искупнулись.