— Значит, Айви была вашей дочерью? — мягко спросила она.
— Конечно, — подтвердила Мод.
— Мод, могу я задать вопрос? Конечно, в письмах это есть, но я хочу услышать вашу версию. Как Айви оказалась в обители Святой Маргарет?
Мод вздохнула.
— Она забеременела от местного парня. Влюбилась в него без памяти. Отец Айви умер на войне. Скорее всего, он бы согласился оставить ребенка в доме. Но я вышла замуж за его брата Фрэнка, дядю Айви. А он был очень строгим. Доктор Джейкобсон, местный врач, предложил в качестве выхода обитель Святой Маргарет. Чтобы родить ребенка и потом отдать на усыновление. Для отца ребенка Айви это оказалось вполне приемлемо.
— Его звали Алистер Хендерсон? — спросила Сэм, сверившись с блокнотом.
— Да, именно так. В конце концов, мне пришлось согласиться. Но я никогда не прощу себе, что отказалась от борьбы. Результатом стали наши разрушенные жизни. — Мод перевела взгляд на окно. — Думаю, вскоре после рождения ребенка Айви впала в уныние. Отец Бенджамин убеждал, что ей нужно остаться на лечение в обители Святой Маргарет, чтобы прийти в себя. Я часто писала ей, приносила письма прямо к воротам. Но сколько бы я ни умоляла, Сестры так и не позволили мне ее увидеть. В конечном счете, мне пришлось смириться.
— Лечение в обители Святой Маргарет? От чего? — спросила Сэм, быстро записав это в блокнот.
— Нам сообщили, что у Айви психические расстройства. Я ходила туда, неделю за неделей, спрашивала, можно ли ее увидеть. Но Матушка Карлин говорила, что момент не подходящий, что Айви может только сильнее расстроиться. Я чувствовала себя виноватой. В первую очередь, в том, что Айви вообще оказалась в обители.
Мод немного помолчала, потом взглянула на Сэм.
— Тебе этого не понять, но в те времена люди практически полностью находились под влиянием католической церкви. Хотя я была взрослой женщиной, мне и в голову не приходило спорить с монахиней. Наверное, если бы муж меня поддержал, я бы нашла способ пробраться внутрь, пусть даже силой. Но для Фрэнка… — Голос ее дрогнул. — Его все это раздражало с самого начала. Волновало то, что может произойти. Так что, в то время обитель Святой Маргарет казалась хорошим выбором. У нас не было причин сомневаться.
Сэм оторвала взгляд от своих записей.
— Но что еще вы могли сделать?
Мод только покачала головой.
— Айви провела в обители Святой Маргарет около двух лет. И все то время я ненавидела себя за это. В конечном счете, у меня развилась ужасная депрессия. Вероятно, причиной ее стало все произошедшее с Айви. Я сказала Фрэнку, что намерена найти законный способ ее вернуть. И если он мне не поможет, я просто от него уйду. Он как раз обдумывал эту мысль, когда мы получили письмо.
— Письмо? — Сэм показалось, что Мод выглядела очень усталой, словно каждое движение давалось с трудом и требовало огромных усилий.
— Милая, загляни в буфет. Не хочу вставать. Внизу внутри лежит коробка. — Сэм посмотрела, где было сказано. Открыла дверцу буфета, и вытащив коробку из-под обуви, поставила ее на стол перед Мод. Та сразу же начала в ней рыться.
— А вот и оно. — Старушка передала Сэм конверт.
С течением времени бумага приобрела темно-кремовый оттенок. С даты на почтовом штемпеле прошло уже больше пятидесяти лет. Сэм осторожно вытащила письмо, напечатанное на бланке обители Святой Маргарет, и начала читать.
20 февраля 1959
Уважаемые мистер и миссис Дженкинс,
пишу вам от имени всех сотрудников Дома матери и ребенка имени Святой Маргарет в Престоне. С прискорбием сообщаю, что ваша дочь, Айви Дженкинс, в пятницу 13 февраля покончила с собой. Как вы знаете, какое-то время мисс Дженкинс страдала от психических расстройств. Пытаясь оказать посильную помощь, мы отправили запрос в Брайтонскую психиатрическую больницу с просьбой принять девушку. К сожалению, она умерла прежде, чем мы получили ответ.
Похороны Айви состоятся в обители Святой Маргарет в пятницу. Если вы хотите отдать ей последние почести, вам позволят в этот день пройти на кладбище.
С глубочайшей симпатией,
Матушка Карлин,
Мать-настоятельница обители Святой Маргарет
— Мне так хотелось ее увидеть, — проговорила Мод, ее покрасневшие глаза наполнились слезами. — Саманта, она была моим единственным ребенком. Я должна была ее защищать. Но позволила незнакомцам мне помешать. Почему? И где теперь все те незнакомцы? Жили долго и счастливо, а мой ребенок оказался в могиле.