Ольга Ларгуз
Девушка изо льда
Пролог
— Не смей! Не закрывай глаза!
Мужчина рычит, глядя мне в лицо. В сумраке комнаты, который не мог победить слабый светильник, раздавались голых шлепки тел, сдавленный хрип мужчины и мои стоны. Резко входит на всю длину, рвано втягивая воздух. Каждое движение — боль. Моя боль.
— Узко! Горячо! — хрипит он, атакуя мой рот, вдавливая меня в свою грудь. Последнее желание — отомстить. Кусаю его за губу. Что есть сил, до крови. От резкого удара темнеет в глазах, голова запрокидывается, в висках пульсирует боль.
— Сука! Тварь!
Рыдаю в голос, которого уже нет. Хрипы булькают в горле, влажные пряди волос закрывают глаза. Не хочу смотреть. Хочу забыть этот ужас. Заснуть, потерять сознание, но пульсирующая боль не выпускает из своего плена. Намотав на кулак волосы, оттягивает голову назад, как вампир, атакует шею. Прикусывает, лижет, ставит метки. Он — хозяин, а я — его вещь. Подхватив одной рукой, несет на кровать и, не глядя, бросает в самый центр. Падает сверху. Я выставляю руки, пытаясь помешать, но эти действия лишь смешат дьявола. Сопротивление разжигает в нем инстинкт охотника.
— Расслабилась! — он трясет меня за плечи, а затем врывается в мой рот, пытаясь разжать стиснутые зубы. Вторгается снизу. Бьет наотмашь. Сильные пальцы гуляют по влажным складкам, цепляя чувствительный бугорок. Тело… тело предает меня. Сквозь боль откликается на касания. Это не ласка, не нежность и даже не страсть. Это взлом. Моя защитная система не выдерживает такого нападения, поэтому я перестала сопротивляться. Принимаю то, что приготовил мне этот мужчина, лишь злые слезы текли по лицу, а он собирал их губами. Движения становились грубее и резче. Не знаю, сколько времени прошло. Я перестала чувствовать его внутри себя, словно меня порвали в клочья, пропустили через мясорубку. Вбивается со звериным рыком и падает на меня без сил.
— Кайф!
Не могу смотреть. Слышать не могу. Отворачиваюсь, пытаясь удержать рвотный рефлекс. Ему это не понравилось. Вцепившись сильными пальцами в мою челюсть, с силой поворачивает лицо к себе.
— Не смей отворачиваться! Смотри только на меня, когда я рядом. Привыкай! — шипит мне в лицо, кривя красивые губы в ядовитой усмешке. — Пока твой братик не рассчитается с долгами, ты поживешь у меня.
Мужчина встал с кровати, брезгливо осмотрел меня и вытер блестящий от спермы и смазки член стоявшими на прикроватной тумбочке салфетками. Заправил рубашку и застегнул ширинку, отряхиваясь, словно кот после дождя. Я подтянула ноги к груди и забилась в угол кровати, мечтая стать невидимкой. Тихо всхлипывая и подвывая, смотрела на гору мышц и каменела под холодным мертвым взглядом мучителя. Хмыкнув, достал телефон и сделал пару снимков.
— Отправлю братцу, чтобы побыстрее шевелился.
Я прикрываюсь остатками разорванного платья, но это уже невозможно. Мой мир, такой же разорванный и оскверненный, лежит у него этой твари, который считает себя мужчиной. Иронично хмыкнув, он наблюдает за моими действиями, а затем идет к двери.
— Эту — ко мне.
Уходит, впуская в комнату двух монстров, таких же огромных, равнодушных, с такими же мертвыми глазами. Я с визгом бросаюсь в угол и закрываю голову руками, но меня, словно свернутый ковер, закидывают на плечи и выносят из темной комнаты.
Глава первая
Кажется, я отключилась на какое — то время. Не помню, как долго и куда ехала на плече одного из амбалов. Сознание вернулось одновременно с ударом о пол, на который меня неловко скинули, бросив сверху какую — то тряпку. Стыдливо прикрыли, словно кучу хлама на центральной улице, по которой вот — вот должен проехать сам Вершитель судеб. Не могу шевелиться, просто осматриваюсь. Больше всего боюсь увидеть рядом хозяина дома, но сейчас я одна. Душно. Маленькое окно под потолком больше похоже на форточку. Мебели нет. Похоже, это кладовка, подсобное помещение. Бетонный пол холодит, белая штукатурка на стенах дает дополнительный свет. Волчья яма, ловушка.
— Выпустите меня! Слышите! Откройте! — бросаюсь на равнодушную дверь так же, как на грудь того монстра. Ответ — тот же. Тишина, равнодушие. Реву, как ребенок. Мозг отключается, страх накрывает с головой. Молча сползаю на пол и сворачиваюсь клубком. Запах. Запах этого мужчины повсюду. Резко вскочив, хватаю тряпку и начинаю с остервенением вытирать ноги. На внутренней поверхности бедер четко видны белые дорожки спермы. Краем глаза замечаю, что тряпка — часть моего платья, подол, который Бес оторвал в первые же минуты, когда решил взять меня силой.