Глава тридцать третья
Бессонов
Я поговорил с Артуром. Нужно было сразу это сделать, чтобы обуздать его интерес к моей девочке. Короткая встреча, пара фраз — и все решено. Иза ни о чем не догадывается, и хорошо. Пусть работает спокойно.
Начало декабря. До нового года осталось немного, а настроение паршивое. Семейный праздник… Ненавижу. В моей семье он никогда не отмечался в узком кругу, среди своих, с душевными посиделками, подарками и искренними пожеланиями. Не было никаких своих. Отец — цербер, забитая мама, которая повиновалась движению брови деспота. Чу́дная семейка: красивый фантик с гнилой начинкой внутри. Что я видел каждый год? Дизайнерская елка — да, толпа известных лиц — да. Нудная проповедь отца — каждый год я должен был подниматься на одну ступень выше в учебе, достижениях, карьерной лестнице.
— Денис Андреевич, у вас встреча через полтора часа.
В кабинет заглядывает Пашка Соколов, мой бизнес — помощник. Он — счастливый парень. Девушка есть, любовь взаимная. Денег зарабатывает прилично, скоро дом купит и предложение невесте сделает. На днях колечко приобрел. Достойное, с крупным бриллиантом. Я одобрил, когда Паша неловко попросил оценить украшение. Мда… Что ж у меня все через…
Выезжаем заранее. Пробки на Ленинградке — как хроническая болезнь, никогда не проходят. Когда-то больше, когда-то — меньше, но есть всегда. В машине я расслабляюсь, достаю телефон и открываю фото. Иза улыбается, глядя на бегущего сына. Вот они вдвоем хохочут, играя в снежки. Тёма сверкает глазами. Коллекционирую мгновения счастья, воруя у своей семьи не постановочные кадры радости.
— Держитесь!
Не сразу понимаю, что кричит Вадим, мой водитель. Задумался. Машину резко бросает вперед, а затем — вбок. Скрежещущий звук, новый удар. С размаху влетаю в подголовник переднего пассажирского сиденья, спину пронзает резкая боль, телефон падает под сиденье. Никогда не пользовался ремнями безопасности, а сегодня об этом жалею. Перед глазами мелькают яркие вспышки, с трудом разгибаюсь и откидываюсь на спинку. Вроде ничего не сломано, но дышать больно.
— Я вызываю скорую. Не двигайтесь, Денис Андреевич.
Пашка утыкается в телефон, а я закусываю губу, чтобы не стонать. Сука, больно! Словно кипятком обжигает грудину, сердце бьется о ребра, словно сумасшедшее. Закрываю глаза и отключаюсь. Прихожу в себя на борту вертолета. Бледный Соколов сидит рядом, переговаривается с Громом.
— Все в порядке. Летим в Склиф. Держитесь, шеф.
Всю жизнь ненавижу больницы. Они — для слабаков, мужики решают свои проблемы со здоровьем на ходу.
— Мы попали в крутой замес. Много пострадавших, есть серьезные, — рассказывает Пашка, пока меня везут на каталке делать снимок спины. Перед глазами мелькают люди в белых халатах, белые потолки и узкие лампы дневного света. Как в кино. Гул, шум, голова идет кру́гом. Быстро медики работают, без лишней суеты делают снимок и отправляют меня в палату ждать результат.
— Поздравляю, Денис Андреевич. В этот раз вам повезло, — пожилой хирург внимательно рассматривает большой снимок, цокает и качает головой. — Ангел — Хранитель своим крылом вас сегодня прикрыл. С такой травмой обошлись без осложнений. Немного полежите, а затем можете отправляться восвояси. И, пожалуйста, пользуйтесь ремнями безопасности. Не играйте с судьбой в азартные игры. Проигрыш будет дорого стоить.
— Хорошо. Спасибо.
Хирург ушел, а я лежу. Прихожу в себя. Соколов перенес встречу с партнерами на другой день. Ленинградка стоит в глухой пробке, и моя машина — там, сегодня уже в любом случае опоздаем.
— Денис!
Мне не кажется… это не слуховая галлюцинация. Оборачиваюсь, чтобы убедиться. Иза. Моя девочка стоит в дверях. Глаза огромные, лицо бледное, дышит тяжело. Время останавливается, пальцы не могут справиться с мелкими пуговицами, дрожат от напряжения.
Она. Пришла.
Денис.
Мое имя в ее устах. Так мягко, ласково. Впервые за все время. Шаг вперед… незаметный, чтобы не спугнуть. Не дышу, не моргаю, смотрю в упор. Боюсь поверить, обмануться в ожиданиях.
— Иза…
Выдыхаю весь воздух, что остался в легких. Больше его нет. Сдохну прямо тут, у ее ног. Как верный пес, тихо и покорно. Прикоснуться хоть пальцем — мечта. Иза подходит совсем близко и упирается лбом в мою грудь, обнимает. Сердце взрывается, запуская новый цикл. Кажется, я буду жить.