Девушка постояла в холле отеля, наблюдая, как дрожат на ветру листья кустов бересклета. Потом через вращающуюся дверь вышла на улицу. Сильный ветер сносил капли дождя в сторону. Вокруг ничего не было видно, кроме отелей и съемных коттеджей, и девушка никак не могла понять, далеко ли было море. Она зашла обратно в отель и спросила у посыльного, как ей дойти до берега.
— Через сад направо, там будет деревянная лестница, ведущая к морю, — объяснил молодой человек. — Это самое красивое побережье во всей Корее. Только ночью вы вряд ли это увидите. Темно. Лестницу освещают фонари, но все равно спускайтесь осторожно. — Посыльный смотрел ей прямо в глаза.
— Что, правда совсем ничего не видно на берегу?
— Ну, трудно сказать. Я давно не ходил к морю в такую погоду.
— Когда в последний раз?
— Да еще в школе, наверное. Трудно собраться с силами и пойти к морю в такой-то ливень.
— Что ж, значит, сейчас там никого не будет.
Посыльный лишь улыбнулся в ответ. Его слова о море только больше раззадорили девушку. Она поблагодарила его и, едва выйдя из отеля, вспомнила, что возвращалась туда за зонтом. Она снова зашла внутрь и обратилась к молодому человеку. Тот сходил в служебную комнату и принес ей черный зонт с эмблемой отеля. Девушка взяла его и вышла под дождь. Посыльный последовал за ней.
— Я провожу вас. Покажу дорогу до лестницы, — сказал он с профессиональной вежливостью.
Она кивнула. Все лучше, чем идти одной.
— Вы местный?
— Да. Прожил здесь всю жизнь, если не считать службы на материке. Здесь, конечно, скучно.
— Почему скучно?
— Да здесь почти ничего не происходит. Вот пройдет такой шторм, на следующий день погода просто сказочная, а все равно никто не радуется, не веселится. На острове все черствеют. Иногда, правда, кто-нибудь кончает с собой. Прыгают со скалы. Или, бывает, кто-нибудь утонет, заигравшись в воде.
— Вас забавляет смерть?
— Нет. Дело не в этом. Мы живем за счет приезжающих туристов, поэтому нам нельзя, чтобы такое происходило. Вот этим летом, например, никто не погиб. Полиция тщательно за всем следит, да и деревенские ребята пообещали, что это лето обойдется без происшествий. Сезон уже заканчивается, так что, видимо, так оно и пройдет, это лето. А послезавтра в местном развлекательном центре будет выступать рок-группа. Конечно, в Сеуле никого не удивишь таким концертом, но вы приходите. Должно быть интересно.
— Не люблю концерты. Где море?
— Вон там.
В той стороне, куда указал посыльный, девушка увидела только сосны, освещенные светом фонарей, все остальное тонуло во мраке. Она пошла к морю, слушая, как капли дождя падают на мокрую землю, как вода стекает в канализацию, как ветер шевелит хвоинки на деревьях и исчезает в темноте, как волны накатывают на берег и снова отходят в море, которое словно играло арпеджио, где самые низкие ноты ночного аккорда сменялись высокими и обратно. И, слушая ритмичные звуки волн, она вспомнила про страдания. Их вполне можно было бы назвать сладкими. Она все чаще и чаще находила некоторое очарование в своих страданиях, поэтому не исключала, что со временем так же, как мать, станет считать свою жизнь неудавшейся. Она была уверена, что на самом деле мать разочаровалась в жизни не оттого, что была доброй, но оттого, что в этом было какое-то очарование. Куда важнее всех взлетов и падений было ее пристрастие к страданиям, которое постепенно укреплялось в ней. Хотя, по сути, сами страдания были ей незнакомы. Если бы, как того хотела мать, девушка вышла замуж за кого-нибудь типа Хёна, она могла бы оказаться в мире, лишенном страданий. Они с Хёном прекрасно подходили друг другу, и к тому же он был ей небезразличен. Но ведь не было никаких душевных терзаний в том, чтобы любить Хёна и быть с ним. Она не могла это объяснить, но ей хотелось страдать. Пока она слушала шум волн, потихоньку начало светать. Когда она сделал еще один шаг в сторону моря, посыльный окликнул ее:
— Пожалуйста, остановитесь! Никаких происшествий до конца сезона!
О чудесном летнем дне можно было судить по ее сияющим глазам, когда следующим утром она в легком полосатом платье поверх купальника стояла на лестнице, ведущей к пляжу, и смотрела на море. Ее взгляд, полный любопытства, был подобен солнечному свету, озаряющему без разбора все вокруг. В первый погожий денек после затяжных дождей все отдыхающие выбрались на пляж, и на дороге, ведущей к морю, было не протолкнуться в толпе отпускников и торговцев. Везде, где только это было возможно, на песке были установлены зонты от солнца и шатры, кромка моря пестрела людьми в купальниках. Все утро она провела в большом гостиничном шатре за чтением книги, которая давно ждала своего часа. Хён и родители не вылезали из моря. Девушка была поглощена чтением, лишь изредка отрывая глаза от книги, чтобы ответить на СМС друзей, оставшихся в Сеуле. Чтение было ее самым любимым занятием, которому она с радостью посвящала бы все свободное время. В этом романе речь шла о женщине в самом расцвете сил, которую все больше интересовали чувственность и эротизм и все меньше — здравый смысл. Героиня не понимала, что страхи и опасения, с которыми она пыталась бороться, только больше загоняли ее в ловушку желаний и страдала. В книге упоминался стих, однажды прочитанный героиней. Он начинался словами: «Я случайно проходила мимо / по мрачной дороге, засыпанной снегом». Дальше рассказывалось, как женщина шла по улице и в одном окне увидела плачущего мужчину. Она ничем не могла ему помочь, но, тем не менее, не отрывала взгляда от окна, пока слезы не перестали течь по его лицу. Заканчивался стих словами: «Сейчас я случайно вспомнила этого человека / в пустом офисе глядя на падающий снег / и слезы его мне вовсе не кажутся глупыми». Особенно девушке запомнились последние строчки стихотворения, потому что ей точно так же не казалось, что героиня романа ведет себя глупо.