«Вот, послушайте. Настройте головы и уши. Это поможет разобраться в сегодняшнем дне. Поможет понять ценность человеческой натуры. Никто не рождается, чтобы жить как животное, напротив, мы рождаемся, чтобы следовать догмам добродетели и мудрости. Я сам как будто впервые понимаю это. Резкий сигнал свистка — словно голос Господа. На какое-то время я забыл, кто я и где нахожусь».
Мужчина рядом со мной слушал голос девушки, кивая головой в такт словам. Изредка я слышал, как он вздыхал, или, может, это был стон. Поскольку больше все равно делать было нечего, я стал вслушиваться в то, что читала девушка. А она продолжала рассказ Примо Леви: «Прости меня, Пикколо. Я забыл как минимум четыре строчки». И дальше: «С ним надо говорить. О Средневековье. Надо объяснять такие человечные, такие очевидные, но в то же время неожиданные анахронизмы. А я сам вдруг узнал объяснения тому всеобъемлющему, свидетелями чего мы стали, что, возможно, является нашей судьбой, нашел причину, по которой мы находимся здесь». «А в итоге нас поглотит океан» — это было последнее предложение. Как только запись закончилась, девушка за пультом поблагодарила всех, а мужчина, аккуратно зажав трость под мышкой, зааплодировал. Я тоже, поддавшись импульсу, захлопал вместе с ним.
Мужчина сказал мне, что на четвертом этаже у него своя комната, и предложил пройти туда. Он поднялся со стула, развернулся и, протянув вперед свою трость, вышел из звукозаписывающей студии, а я последовал за ним. Девушка за пультом высунулась за дверь и крикнула вдогонку: «Чуть погодя мы снова будем записывать, так что приходите». Не оборачиваясь, он помахал в воздухе левой рукой и ответил: «Хватит на сегодня». Хотя он и сказал про личную комнату, я несколько засомневался в его словах. Но, как оказалось, «комнатой» он назвал кабинет директора библиотеки. Он открыл дверь, щелкнул выключателем слева от входа, зашел в ярко освещенное помещение и сел в широкое кресло, повернутое спиной к зашторенному окну.
— Да вы не стойте, присаживайтесь, — сказал мне директор Ли Ин Ёнг.
Только прочитав табличку с именем, которая стояла на столе, я понял, с кем разговариваю. Я сел на диван, рассчитанный как минимум на троих. И тут же смутился, поскольку диван из искусственной кожи издал громкий характерный звук, словно я не сдержал газы. Я объяснил директору Ли, что пришел по просьбе подруги, которую та изложила в письме, где писала, что будет крайне благодарна, если я свяжусь с Ли Ин Ёнгом и передам ему вложенный в конверт компакт-диск. Я достал из сумки и положил на столик перед собой диск. Некоторое время я рассматривал надпись. Диск, так же как и видеокассету с выступлениями отца, она подписала «Комик, отправившийся на Луну». Неожиданно директор Ли спросил меня:
— А чем вы занимаетесь?
— Пишу, — ответил я.
— Неужели писатель?
— Да.
— Как интересно! В романе, который мы недавно записывали, сказано, что в Африке считается, будто каждый раз, когда умирает старик, становится на одну библиотеку меньше. Я подумал, что в этом есть доля правды. С тех пор как я не могу читать, каждый человек для меня стал точно новой книгой. Потому что, когда глаза ничего не видят, как у меня, человек оказывается ограничен в выборе книг. Я еще ни разу не встречал писателя, а значит, и не читал книгу о них. Такой шанс не часто выпадает, правда? Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Как сейчас? Хватает на жизнь, если работать писателем?
И только теперь я в полной мере осознал, что разговариваю с директором библиотеки для слепых, который и сам инвалид по зрению.
— Ну, это, конечно, убыточное занятие. Я имею в виду издание книг. Последнее время люди лучше воспринимают фильмы.
— А как ваши романы? Их покупают или нет? Может, у вас есть бестселлеры?
Конечно, я встречал людей, которые, едва познакомившись со мной, начинали расспрашивать меня о содержании книг и их названиях, но директор Ли был первым человеком, допрашивавшим меня подобным образом, и я несколько растерялся.