На этот раз отнекиваться я не стал и засел за карты и Интернет. Пока я работал, девочки обследовали комнату, пытаясь услышать отголоски событий, происходивших в ней и в остальном доме. Через два часа свели все, что смогли узнать в следующую картину.
Итак, девочка Саша узнала о диагнозе, скорее всего, из случайно подслушанного разговора родителей. Не знаю, что из описания синдрома Морриса смог понять ребенок, но то, что она мальчик, который только выглядит как девочка, она поняла. Выяснила, что это не лечится и вспомнила о магии. Выбрала какой-то ритуал на исполнение желания. Ну а поскольку опыта у нее не было, то и сформулировала она свое желание просто: хочу стать настоящей девочкой. И пожелала его исполнения изо всех своих детских сил. Настолько сильно, что даже спустя столько времени Рей и Ми смогли «услышать» формулировку. Поскольку никакого посвящения она не проходила и никого из богов и духов не призывала, то и скорректировать такой мощный посыл было некому. Желание исполнилось самым простым способом — она умерла во время операции, и ее душа переродилась в женском теле. Возможно, даже в тот же день.
Как подсказали мне Гугл и слегка ноющие шрамы на животе, девочке удаляли тестикулы. Либо для профилактики, либо по подозрению на злокачественное перерождение. Обычно эти операции проходят без всяких проблем, но иногда у таких больных бывает острая реакция на общий наркоз. А местную анестезию ребенку делать не стали. И теперь мне вместо Саши придется пить гормональные таблетки, если я не хочу проблем с формированием тела.
— Ну теперь хотя бы ясно, почему от тебя пахнет мужчиной. — Драконесса была довольна проведенной работой.
— Но я все равно буду звать тебя мистресс, — добавила не менее довольная результатами кошка, привычно устраиваясь у меня на коленях.
— Осталось только выяснить почему мне досталось это тело и что теперь делать дальше.
— С этим придется подождать подходящего дня. Для выяснения причин подойдет новолуние. Ближайшее в начале января. Как раз успеем по минимуму подготовиться.
Ужин прошел так же молчаливо. Разговаривать с «родителями» получалось уже не так натянуто, но до нормального общения пока еще было далеко. И опять странное равнодушие со стороны Виктора. Вряд ли пару вопросов о самочувствии и проведенном дне можно назвать волнением за ребенка. После ужина упомянул об этом в разговоре с Еленой.
— Папа тебя любит, просто он очень устает на работе, а дома тоже приходится работать, — вздохнула Елена.
— По-моему я его просто не интересую, — выразил я словами свои ощущения от общения с Виктором.
— Почему ты так решила? — Елена внимательно посмотрела на меня.
— Не знаю. Но мне кажется так всегда было, — пожал я плечами.
На этом разговор увял, и, покончив с уборкой, я ушел к себе.
Не знаю, что Елена высказала Виктору, но вторую половину следующего дня он провел дома. Общался, правда, по минимуму. Провел повторную экскурсию по дому, показал свой кабинет и рассказал, что я раньше любила забираться к нему за стол и рисовать. Спросил не вспоминаю ли я чего из прошлого. Не стал его разочаровывать и рассказал, что уже вспомнил некоторые увлечения полугодовой давности. На эти слова Виктор поморщился. «Игра в магию» ему явно не нравилась. Потом он сослался на необходимость поработать и на этом все общение закончилось.
Новый год было решено отмечать в ресторане крупного торгового центра, предварительно закупившись там же подарками и продуктами. Встали попозже, и, позавтракав, отправились развлекаться. Мне накупили всякой девчачьей одежки и новый мобильник. Елене и Виктору тоже досталось по новой модели. После дополнительного уточнения, не побоюсь ли остаться на пару часов один, и с наказом звонить если что, родители отправили меня смотреть мультики в кинотеатр, а сами рванули дальше.
Ужин прошел в праздничной обстановке. Удалось даже пообщаться с родителями более-менее нормально. Вернулись домой поздно вечером. Я отправился спать, а родители остались в гостиной.
Елена сидела рядом с мужем и вспоминала прошедшие дни.
— Знаешь, Витя. Такое чувство, что Саша уже не совсем Саша. Она сильно изменилась после операции. Как будто стала взрослее. Да еще и эта странная потеря памяти.
— Что ты имеешь в виду?
— Помнишь, что говорил психолог, который ее обследовал? Она помнит, как говорить, что за предметы ее окружают, для чего и как используются. В окружающем мире не теряется. Не помнит только то, что связано с ней лично. То есть ни себя, ни нас, ни подруг. Он еще подозревал, что она как-то узнала о своем диагнозе и перестала принимать себя, может даже захотела умереть. А вдруг он прав? Порой она ведет себя странно. Почти все время молчит, умеет пользоваться кофеваркой и посудомоечной машиной и делает это вполне уверенно.