— Завтра все в силе?
«Точно! Еще и завтра… О чем я думал, когда ее звал…» — но деваться было не куда.
— Да, конечно, только можно я в пекарню завтра не приду?
— Конечно! Сама хотела предложить! Ты мне так всю неделю помогал! Делаешь большие успехи…
— Какие успехи? Я даже тесто не могу без твоей помощи приготовить! — зло ответил я Эли.
— Это потому, что у тебя пока душа не на месте, — Эли подошла ближе и положила руку в районе моего сердца и все мысли ушли сами собой. Я почувствовал волну любви к Эли, но пытался ее отогнать, — вот угомонишься и все получиться, — он встала на цыпочки и хотела поцеловать меня в губы, но я повернулся, поставив щеку. Эли растерялась и слегка расстроилась.
— Спокойной ночи Эли! — я взял ее руку, лежавшую у меня на груди, и поцеловал.
— Спокойной ночи… — она развернулась и начала подниматься наверх.
Я вышел к машине, коря себя за сделанное, но в тоже время оправдывая. «Вот зачем я поцеловал ей руку? Хотя уж лучше рука, чем губы… да лучше вообще ни как… Хотя лучше все плавно прекратить… А может лучше рубануть сразу…». Я стоял у машины в своих размышлениях. Вдруг я услышал быстрые шаги за спиной.
— Арсений, просто… ты … ты такой подавленный… точно все хорошо?
— Эли? Да, все хорошо…
— А с Мариной тоже все хорошо?
— Ой, поверь мне, она лучше всех, как всегда…
— А вы с ней… — запнулась Эли
— Нет… Мы коллеги и все, — ответил я, предугадав её мысли.
— Она говорила вы друзья… — замялась Эли.
— Она так сказала? Когда? — удивился я.
— Ну, еще до нашего обучения… Она приходила вечером, и мы с ней разговорились.
Все встало на свои места… Вот чем я обидел Марину… Ну получается одним другом меньше.
— Просто я ее обидел сегодня.
— Если она считает тебя другом, то обязательно простит… А что ты сделал?
— Наговорил всякого… Не забивай голову…
— Хочешь… зайдем ко мне на чай? — запинаясь предложила Эли.
— Так мы только пекарню закрыли? — удивился я.
— Я не про пекарню… поднимешься ко мне? Поговорим… Если хочешь… — Эли покраснела и сильно растерялась.
«Ну вот зачем она это делает… Вот как ей отказать… Или она не понимает скрытого смысла таких приглашений? Скорее всего, не понимает, ведь она и правда еще ребенок».
— Эли, я думаю это не совсем уместно…. — Эли покраснела еще больше, скрестила руки у себя на грудь и опустила взгляд…
— Я не это имела в виду, я думала, тебе нужна поддержка… — она развернулась и пошла обратно домой. Я почувствовал себя идиотом.
— Подожди Эли! — я поймал ее за руку, — я с удовольствием зайду на чай.
Эли кивнула. Мы поднимались наверх пешком в полной тишине. Эли жила на самом последнем этаже и лифта в доме не было. Эли было неловко за то, что я воспринял ее слова не правильно, мне было не по себе, потому, что я до сих пор думаю не о чае с Эли.
Мы зашли в квартиру, она была маленькой, но очень уютной. Небольшая прихожая со шкафом и небольшой винтовой скамеечкой, светлые обои и небольшой торшер из прошлого. Мы сняли верхнюю одежду и молча зашли на кухню. Она была очень маленькой, но Эли умудрилась расположить на ней много всего: небольшой кухонный диванчик со столом в углу, небольшой холодильник, столешница с полками и раковиной и по всей стене навесные шкафчики, все было светлое, дополнял антураж ажурный тюль и обои в цветочек. Такое ощущение, что я оказался у бабушки в гостях.
— Такая маленькая кухня, как ты здесь готовишь? — прервал тишину я.
— Я здесь почти не готовлю… Я же почти все время в пекарне… Домой прихожу спать.
Эли заварила чай и открыла холодильник, он был почти пустой. Эли долго вглядывалась в полки, что бы найти хоть, что-нибудь. Не достав ничего, она села на диван и была очень растеряна.
— Ты чего? — спросил я, присев рядом.
— Пригласила тебя в гости, а угостить тебя не чем…. — грустно вздохнула Эли.
— Так ты же мне вкусностей наложила, давай их и съедим? — Эли кивнула, и я взял пакет и достал булочки.
Эли разлила чай по кружкам, и мы начали пить чай. Было уже поздно, в квартире воцарилась кромешная тишина. Было слышно даже глотки чая. Мне было не по себе, я не знал как себя вести…
— Что тебе Марина сказала? — вдруг прервала тишину Эли.
— Давай не будем об этом… Скоро на работу, а я очень не хочу даже думать о ней.
— Зачем работать на работе, которая тебе так ненавистна?
— Ты серьезно?
— Да. Всегда было интересно. Многие приходят и жалуются на работу, а ведь на ней мы проводим большую часть жизни… То есть люди намерено обрекают себя на несчастье и потом горюют об этом.