— Арсений… я и не могла подумать, ну так все же хорошо… Главное теперь ты разобрался в своих чувствах и можешь подчиниться им. Она тебя изменила… но вчера… ты вел себя…
— Это не все… как раз про вчера… — я сделал пару глотков и рассказал про вчерашний вечер.
— Друзья у тебя идиоты…. но ты-то… не виноват… просто тебе нужно объясниться… она все не правильно поняла…
— Думаешь, она поймет?
— Конечно, ведь ты ее на самом деле… любишь, — сказала Марина со вздохом, немного погрустнев.
— Я не знаю… может оставить все как есть, — я взял Марину за руки лежавшие на столе, — как ты думаешь?
— А ты сам чего хочешь? — Марина резко убрала руки под стол.
— Я сам не знаю.
— В любом случае тебе надо с ней поговорить… она очень расстроена, она же совсем еще ребенок. Даже если ты не захочешь продолжения, нужно поговорить. Понял?
— Да, просплюсь и поеду к ней.
Мы допили кофе, я проводил Марину до машины и пошел домой. Моя голова и без того болела, а еще все те мысли лезущие мне в голову. Я дошел до квартиры, принял лекарство, принял контрастный душ, выключил телефон и лег спать.
Проснулся я с еще большей головной болью, включил телефон, и мне начали приходить сообщения, то о пропущенных звонках, то от Влада, то от Марины. Влад звонил мне 5 раз и Марина 3 раза. Влад в сообщениях извинялся и просил о встрече. Вот с ним я совершенно не хотел видится. Марина же хотела узнать: виделся ли я с Эли.
Я ни хотел никому отвечать, просто собрался и поехал в пекарню, по дороге я обдумывал свои слова, меняя их раз 15. Доехав я увидел, что пекарня закрыта. Я очень удивился, ведь время было всего шесть вечера. «Возможно, Эли решила сделать сегодня выходной» — подумал я. Подойдя к окнам Эли, я увидел мерцание от телевизора, на душе стало спокойно, что она дома и с ней все хорошо. Я стоял у порога дома минут двадцать так и не решившись зайти. Я отправился домой, коря себя за нерешительность. Дома я весь вечер просидел за столом, положив телефон рядом, пытаясь настроить себя на звонок. Все тщетно. Осознав, что завтра на работу, я решил лечь пораньше, но уснуть мне так и не удалось. Утром я твердо решил перед работой заглянуть к Эли. Поняв, что засыпать бессмысленно я встал с кровати и начал собираться. Я решил не садиться за руль после таких выходных и вызвал такси. Доехал я до Эли примерно в семь утра. Пекарня была открыта, зайдя я увидел, что витрина полностью пуста. Я неуверенно заглянул на кухню и увидел, что Эли сидит за столом, опустив голову на руки. Оглядев кухню, я увидел непривычную картину: за спиной Эли стояли несколько мисок с тестом, которое не поднялось, рядом стояли печенья, расслоившиеся и деформированные слегка пригоревшие, повернув голову в другую кухню, картина была такая же удручающая, бисквиты все опали, а в миске лежал свернувшийся крем. Наглядный список моих косяков при обучении. Но как это все разом могла допустить Эли, ведь она ас в своем деле. Я слегка постучал по косяку, что бы ни напугать Эли. Она приподняла голову, и я увидел ее заплаканные глаза. Она протерла глаза и щеки и встала.
— Наше обучение закончено, я научила вас всему, прошу удалиться с кухни, — сказала серьезным тоном Эли, хотя она и не смогла сдержать слез.
— Эли, можно объяснюсь, — начал я, собрав волю в кулак.
— Нет, уходи.
— Дай мне несколько минут.
— Мне надо работать, — сказала Эли, снова заплакав.
— Давай я помогу. Скоро открытие, а витрина пуста, — сказал я, оглядевшись на кухне. Эли села и снова положила голову на руки.
— Делай что хочешь, только меня оставь в покое.
Я подошел к раковине помыл руки, посмотрев в зеркало, висевшее над ней, я решил сполоснуть еще и лицо. Я одел фартук, выдохнул и решил приступить с самого сложного. Дрожжевое. Я нашел рецепты с граммовкой и начал готовить. Замешивая тесто, я само собой начал говорить с тестом:
— Я знаю у нас с тобой не все гладко, но в этот раз надо… — я говорил тихо и спокойно, — не ради меня, ради Эли.
Замесив тесто, я отправился в другую кухню, я выбросил все пригоревшее и весь отсекшийся крем, помыл посуду и приступил к приготовлению новых изделий. Поставив взбиваться яйца, я начал готовить печенье.
— Так, давай без эксцессов, ты тесто серьезное и ситуация не простая, есть такое слово… надо! — продолжал я разговоры с тестом уже более непринуждённо и более громким голосом.
Я делал несколько вещей одновременно наговаривая кучу фраз, что подбадривало меня еще больше, время бежало, и я его контролировал, ведь мне нужно было успеть к началу рабочего дня, а готовить в деловом костюме было тяжело, что увеличивало время приготовления. Эли все время просидела, опустив голову. Я продолжал готовить в соседней кухне, уже приступая к крему. Вдруг за час до начала рабочего дня, я вспомнил про дрожжевое тесто. Вынув бисквиты, я побежал в соседнюю кухню в надежде на успех, ведь тесто во время обучение у меня так ни разу и не поднялось. Я зашел на кухню и увидел, что тесто поднялось и уже пытается выдраться на волю.