В одной из статей психолог описывал классический эксперимент, демонстрирующий, что испытуемые легче идентифицируют собственное изображение, если снимок приукрашен. «Мы скорее опознаем себя в образе, не отражающем наших недостатков. Вероятно, склонность переоценивать себя – одно из полезных эволюционных приобретений. Ведь она помогает индивидууму завоевать внимание полового партнера или занять лидирующие позиции в социуме», – делал вывод автор. Далее он указывал на таящуюся в этой «склонности» опасность:
«Чрезмерная уверенность в собственных силах подвергает индивидуума неоправданным рискам и препятствует его развитию. В интеллектуальном созревании способности к самокритике отводится решающая роль». Не сказать чтобы это было очень неожиданно и оригинально, но Блумквисту понравилось, что Карл Сегер иллюстрировал свои выводы результатами конкретных исследований, которые проводились среди школьников и демонстрировали обратную зависимость между показателями самооценки и интеллектуального развития.
Микаэль поднялся из-за стола и отправился на кухню вымыть посуду. Теперь он точно знал, что пойдет на лекцию Лео Маннхеймера в Музее фотографии. Он докопается до истины, и наплевать на планы об отдыхе.
Когда раздался первый звонок в дверь, Микаэль не обратил на него внимания. Он считал, что нормальные люди предупреждают о своем визите заранее. Но незваный гость не унимался, и в конце концов Блумквист пошел открывать. То, что произошло дальше, сам он позже характеризовал как «вторжение».
Глава 5
18 июня
Фария Кази сидела в своей камере на койке, притянув колени к груди и обхватив их руками. К двадцати годам она превратилась в собственную бесцветную тень. А ведь совсем недавно лишь немногим удавалось устоять перед ее очарованием. Она переехала в Швецию в четырехлетнем возрасте из города Дакка, что в Бангладеш, вместе с отцом, матерью и четырьмя братьями и выросла в Валльхольмене, пригороде Стокгольма. Ее отец Карим быстро освоился в новой стране – открыл сеть химчисток, разбогател, купил квартиру в Сикле[12] с большими светлыми окнами. Детство Фарии было безоблачным. Она играла в баскетбол, хорошо успевала в школе, особенно по языкам, любила шить и рисовать манги.
Но с возрастом свободе пришел конец. Ее отнимали у Фарии постепенно, порция за порцией. Когда начались месячные, парни стали свистеть ей вслед на улице. Но главные изменения происходили не в ней самой – беда набросилась откуда-то снаружи, как ледяной ветер с востока. Обстановка дома изменилась после смерти матери от инсульта. В лице Айши семья потеряла не только жену и мать, но и ангела-хранителя.
Фария до сих пор помнила, как однажды к ним в квартиру заявился Хасан Фердоуси, имам из мечети в Ботчюрке. Фарие имам нравился, и она хотела поговорить с ним, но Фердоуси, не обращая на нее внимания, уединился в комнате с отцом.
– Вы не поняли ислам, – слышала девочка из кухни. – Все это кончится для вас плохо, очень плохо.
Он как в воду глядел. Вскоре старшие братья, Ахмед и Башир, почти перестали разговаривать с сестрой. Хотя это не отец, а они потребовали, чтобы она надевала никаб[13], когда отправляется за молоком в магазин за углом. Больше ей отныне выходить никуда не разрешалось. Другой брат, Разан, не был так строг с ней. Он много работал в отцовских химчистках и ателье по ремонту одежды. Но и Разан не стал Фарие другом и постоянно следил за ней.
Фария оказалась запертой в четырех стенах, хотя постоянно отыскивала лазейки на свободу. Ради этого она шла на ложь и проявляла незаурядную изобретательность. В конце концов, у нее оставался компьютер с Интернетом, из которого она и узнала о готовящемся выступлении имама Хасана Фердоуси в культурном центре «Культурхюсет». Собственно, там планировалась дискуссия об угнетении женщин на религиозной почве, и среди ее участников, кроме Фердоуси, значился раввин по фамилии Гольдман.
В то время Фария училась в гимназии в Кунгсхольмене. Был конец июня, а она вот уже десять дней как носа не казала на улицу, и ее одолевала смертельная тоска. Уговорить тетю Фатиму оказалось не так просто. Незамужняя тетя работала картографом и оставалась едва ли не последним союзником Фарии в борьбе за свободу. Вняв мольбам племянницы, она объявила братьям Фарии, что хочет пригласить ее на обед. Те, как ни странно, поверили.