Кирин приблизился, его длинные шаги поглотили большое расстояние за считаные секунды. Он поднял деревянную клетку, и Шин осторожно поместил сороку внутрь. Птица, кажется, не особо возражала против своего заточения, довольствуясь возможностью прыгать вверх и вниз по цилиндру, который занимал ширину маленькой клетки. Когда Кирин завязал кусок бамбуковой веревки, чтобы закрыть дверцу клетки, Шин отвернулся, вставляя свой меч обратно в ножны.
Я указала рукой на птичью клетку:
– Откуда взялась эта сорока?
Из моего рта не выходило ни единого звука.
– Откуда взялась…
Ничего. Ни звука. Ни голоса.
Я прижала пальцы к горлу, мой пульс бился достаточно сильно.
– Что происходит? – Я чувствовала слова и знакомую вибрацию, которая исходила от них. – Почему я себя не слышу?
– Твоя душа – сорока.
Я посмотрела туда, где Намги улыбался мне, он стоял на самой нижней ступеньке, стянув маску со своего лица.
– О чем это ты?
Ему необязательно слышать слова, чтобы прочесть выражение моего лица. Подойдя к Кирину, он наклонился, чтобы заглянуть в клетку.
– Когда Шин перерезал Красную Нить Судьбы, она забрала твою душу. Душа теперь привязана к голосу, это обычное дело для певцов и рассказчиков.
Моя… душа?
Он постучал костяшками пальцев по деревянным прутьям, тем самым заставляя сороку внутри взъерошить свои крылья с красными кончиками.
– Временное состояние бытия, ничего серьезного. Представь, что лишилась каждого третьего сердцебиения.
Я почувствовала, как мое лицо бледнеет. На самом деле это звучало чертовски серьезно.
Кирин выхватил клетку из рук Намги.
– В конце месяца подойди к южным воротам Дома Лотоса, – его голос звучал монотонно, так, словно он уже много раз повторял это наставление. – Слуга доставит твою душу. Мы не несем никакой ответственности за то, что может произойти в случае, если ты не явишься туда.
До меня с трудом все это доходило. Жизнь в мифах разительно отличалась от того, чтобы просто жить ими и принимать их за истину. Если верить их словам, то моя душа – это сорока, которая каким-то образом теперь жила вне моего тела. Тем не менее я чувствовала себя так же, как и когда впервые проснулась в этом мире. Возможно, немного испачкалась в соли и устала, но это ничто по сравнению с тем, как мне представлялась потеря души – минус одно сердцебиение в минуту равносильно пропасти шириной с мир внутри тебя.
– Лорд Шин, с вашего позволения, мы с Намги вернемся в Дом Лотоса.
Шин выпрямился, подняв что-то с пола.
– Благодарю тебя, Кирин. Я скоро присоединюсь к вам.
Кирин поклонился, а за ним и Намги. Они развернулись, чтобы выйти.
Сорока издала предупредительный крик.
– Погодите! – громко выкрикнула я, однако по-прежнему не издала ни звука.
Они выбежали из зала, унося с собой сороку – мою душу. Через мгновение их уже и след простыл.
– Скажи им, чтобы вернулись! – взобравшись по ступенькам, я хватаю Шина за руку. Сквозь тонкую ткань его рубашки я почувствовала тепло его тела и ответную реакцию мускулов. Шин повернулся, и я уловила блеск лезвия в его правой руке. Отшатнувшись, я подняла свою руку. Когда никакой атаки не последовало, я посмотрела на него. Он наблюдал за мной, приподняв бровь и протянув кинжал рукоятью ко мне.
– После всех неприятностей, с которыми я столкнулся, чтобы забрать твою душу, – насмешливо сказал он, – ты думаешь, я убью тебя сейчас?
Его саркастический тон вызывал у меня гнев.
– Не думаю, что это бы стало такой уж проблемой для тебя. В конце концов, что такое тело без души для кого-то вроде тебя?
Его глаза сразу же опустились, и я стиснула зубы, чтобы не покраснеть. Через несколько мучительных секунд они вернулись к моему лицу, очевидно, не найдя ничего интересного.
Он снова протянул мне кинжал, на этот раз я выхватила его и отошла к краю небольшого помоста, оставляя между нами как можно больше расстояния.
– Держи его при себе, – продолжил Шин, – оружие, выкованное в царстве людей, остро режет в царстве богов.
Его совет необязателен, я бы и так сохранила кинжал – единственный предмет, который у меня остался от собственного мира, не считая платья на мне. Единственная связь с семьей и близкими, которая у меня осталась.
Шин утверждал, что украл мою душу, но почему тогда я ощущала резкую боль глубоко внутри от мыслей о моей семье? Откуда тогда шла эта боль, если не от моей души?
– Моя бабушка дала мне этот кинжал. – Я провела большим пальцем по грубой гравюре луны, выцарапанной на костяной ручке. – Он принадлежал еще ее бабушке, которую, по ее словам, я ей очень напоминаю. – Я перекатила кинжал в сторону, обнажая участок со шрамом, появившимся от моей клятвы Богу Моря.