– У меня поврежден мозг? У меня не в порядке с головой?
– И да, и нет. Технически да, поврежден. Но какие-либо симптомы повреждения отсутствуют.
– Тогда что с ним не так?
Доктор Логан задумчиво провел рукой по тронутой сединой челке.
– Если верить МРТ, с твоим мозгом многое не так. У тебя должны быть проблемы с памятью, как с кратковременной, так и с долговременной, – но их нет. У тебя должны быть нарушения речи, проблемы с восприятием информации, должна быть нарушена координация – но ничего этого нет. Честно говоря, ты должна до сих пор находиться в коме или в вегетативном состоянии.
Мне стало страшно. Внутри все сжалось так, что заболели ребра. Но я обрадовалась физической боли, потому что она отвлекала от ранящих мыслей. А что, если все временно? Если природа осознает ошибку и вернет меня в состояние комы, а тело останется пустой физической оболочкой?
Я коснулась рукой макушки.
– Я умру?
Доктор Логан подался вперед, покачал головой. Но не стал отрицать.
– Скажу честно, науке очень мало известно о человеческом мозге. Поразительно мало.
Если он хотел меня поддержать, то у него не вышло. Такая фраза из уст специалиста-невролога вселяла ужас.
Мне требовалась ясность.
– Я умру?
Доктор Логан хлопнул в ладоши и посмотрел вверх – будто ждал, что оттуда прозвучит ответ. А когда его не последовало, произнес:
– Точно не сегодня.
Я не поверила в разыгранный спектакль. Но он продолжил:
– Понятия не имею, как твой организм функционирует с такими обширными повреждениями. Похоже, здоровые области мозга компенсируют пострадавшие.
Мама заговорила. Каблуком она отбивала по полу ритм – в два раза быстрее, чем слова.
– То есть, – цок-цок-цок, – она будет здорова. – Цок-цок-цок.
Ее ладонь легла мне на лоб. Губы доктора Логана чуть изогнулись в улыбке – по такой не понять, что у него на уме.
– Как только подготовим документы, начнется реабилитация. Тогда и посмотрим.
Папа убрал со лба прядь волос. Он тоже был блондин, как и я. Без единого седого волоса. В этот момент он, слегка взлохмаченный, в помятой одежде, вполне мог сойти за классного родителя. Только это не соответствовало действительности.
Увидеть папу без прилизанной прически можно было только в отпуске, и то если мама забывала прихватить его гель для волос. А так каждое утро он мазал волосы гелем, зачесывал их назад, обувал лоферы, повязывал галстук и отправлялся на работу – в свою бухгалтерскую фирму. Вот так выглядел и вел себя мой настоящий отец. А помятый взъерошенный тип у больничной кровати – самозванец.
Раньше отец работал в крупной аудиторской компании, по выходным проводил выездные аудиторские проверки. А когда я пошла в младшую школу, уволился и открыл собственную фирму в соседнем городке. В ней было всего два сотрудника: он сам и секретарша. В нашей части штата Мэн не было серьезных клиентов, чтобы отец разбогател, но на оплату счетов его прибыли хватало, и к тому же вечера и выходные он проводил дома, с семьей. Его такое положение дел вполне устраивало.
– Медицинская страховка покроет расходы на лечение?
Вот теперь я узнавала папу.
– Этот вопрос решайте с нашей бухгалтерией, – ответил доктор Логан, собирая снимки.
Я снова почувствовала странный зуд в голове. Интересно, это ощущение происходит из поврежденной части мозга или из той, которая работает вместо нее? Может, оно возникает из-за жужжания приборов? А может, дела мои так плохи, что нейроны гибнут один за другим, – мне кажется, что в мозгу возникает зуд, а на самом деле его нет?
– Со мной все в порядке, – сказала я вслух, хотя мое тело разрывалось на части, а снимок моего мозга напоминал фотку салюта на День независимости. – Со мной все в порядке, – повторила я, будто слова должны определить реальность.
Мама все так же отстукивала каблуком ритм, папа уставился в окно – наверное, вел в голове подсчеты расходов. Доктор Логан смотрел на меня, но не в глаза: его взгляд сосредоточился на невидимой точке чуть выше – там, где обосновалась медицинская аномалия. Затем он медленно вышел из палаты.
Как только врач покинул палату, вошел Деккер и без предисловий вывалил содержимое рюкзака в ногах кровати. Папа взял маму под локоть и увел, что-то нашептывая.
Судя по всему, Деккер не заметил напряжения, повисшего в палате.
– Открытки, – сообщил он, рассыпая у меня на коленях груду открыток с пожеланиями выздоровления.
– Еда.
Три бургера и две пачки картошки фри легли на прикроватный столик, который Деккер тут же развернул ко мне.