– Я надеялся, что ты мне это объяснишь.
– И все-таки как ты оцениваешь ситуацию?
– Ну, во‑первых, скорее всего, это пуля мелкого калибра. Она вошла в висок, продвинулась в мозг сантиметра на четыре и остановилась возле бокового желудочка, где наблюдается кровоизлияние.
– И что же нужно предпринять?
– Пользуясь твоей терминологией, нужно взять щипцы и извлечь пулю тем же путем.
– Очень здравая мысль. Я бы, пожалуй, использовал самый тонкий из имеющихся у тебя пинцетов.
– И это все, что ты можешь посоветовать?
– А что еще нам остается делать? Конечно, мы можем не трогать пулю, и даже не исключено, что пациентка проживет с нею до ста лет, но риск слишком велик. Это может привести к эпилепсии, или к мигрени, или к любой другой проблеме. Конечно, проводить операцию и сверлить череп через год, когда сама рана уже заживет, будет неуместно. Пуля расположилась в стороне от крупных кровеносных сосудов. И конечно, я бы посоветовал тебе ее вытащить, но…
– Но что?
– Пуля не слишком меня тревожит. Ранения мозга непостижимы – если девушка выжила, получив пулю в голову, то, скорее всего, она переживет и ее удаление. А проблема, скорее всего, сосредоточена вот здесь.
И он показал на участок на мониторе.
– Вокруг входного отверстия образовалось множество костных осколков. По крайней мере, я вижу дюжину фрагментов по нескольку миллиметров каждый. А некоторые из них буквально вонзились в ткань мозга. Если ты не будешь осторожен, пациентка может погибнуть.
– Этот фрагмент мозга отвечает за речь и математические способности.
Эллис пожал плечами.
– Мамбо-джамбо! Я понятия не имею, для чего предназначены эти серые клеточки. Ты можешь сделать только то, что ты можешь. За операцию отвечаешь ты. А я постою у тебя за плечом. Могу я переодеться и где-нибудь вымыть руки?
Микаэль Блумквист взглянул на часы. Начало четвертого утра. Его запястья затекли от наручников. На секунду журналист закрыл глаза – он смертельно устал и держался исключительно на автопилоте. Микаэль снова открыл глаза и враждебно посмотрел на комиссара Томаса Польссона. Комиссар тоже взглянул на него с явным неодобрением.
Они сидели за кухонным столом в белом деревенском доме, недалеко от городка Носсебру, в местечке под названием Госсеберга, о котором Микаэль услышал впервые в жизни двенадцать часов назад.
– Ты придурок, – сказал Блумквист.
– Послушай-ка…
– Придурок, – повторил Микаэль. – Я ведь, черт возьми, говорил, что он очень опасен. И я предупреждал, что с ним следует обращаться, как с гранатой с выдернутой чекой, что с ним нужно держать ухо востро. Он убил уже как минимум троих, он движется напролом, как танк, и убивает голыми руками. А ты посылаешь к нему двух деревенских полицейских, словно он заурядный алкаш, который просто перебрал водки в субботний вечер…
Микаэль снова закрыл глаза.
Интересно, какие сюрпризы еще готовит нынешняя ночь?
Сразу после полуночи Блумквист наткнулся на тяжело раненную Лисбет Саландер, вызвал полицию и убедил Службу спасения выслать вертолет на уединенный хутор и эвакуировать Лисбет в Сальгренскую больницу. Он подробно описал ее ранения и пулевое отверстие в голове. К счастью, при этом ему попался кто-то толковый и участливый, и этот толковый и участливый согласился с тем, что ей требуется экстренная медицинская помощь.
И все же спасательного вертолета пришлось ждать больше получаса. Микаэль вывел из гаража, который служил одновременно скотным двором, две машины, включил фары и таким образом осветил поле перед домом, как посадочную площадку.
Персонал вертолета и двое прибывших фельдшеров действовали слаженно и профессионально. Один из них оказывал первую помощь Лисбет Саландер, а второй позаботился об Александре Залаченко, известном также под именем Карла Акселя Бодина. Залаченко был отцом и в то же время злейшим врагом Лисбет Саландер. Он пытался ее убить, но не сумел. Микаэль обнаружил его в дровяном сарае, с тяжелыми ранениями – его лицо было изуродовано, а нога разрублена топором.
В ожидании вертолета Блумквист не сидел сложа руки. Он достал из шкафа чистую простыню, разрезал ее и наложил первые повязки, отметив при этом, что кровь в пулевом отверстии свернулась, закрыв его на голове наподобие пробки. Микаэль сомневался, можно ли перевязывать голову. И все же обмотал ей голову простыней, не затягивая, чтобы частично защитить рану от инфекции. Кровотечение из пулевых отверстий на бедре и плече он остановил самым простым образом: нашел в шкафу рулон широкого серебристого скотча и заклеил им раны. Затем вытер ей лицо влажным носовым платком и постарался немного обсушить пятна грязи.