— А что же всё-таки стало с тем парнем, который вырубил меня электрошокером, и с оставшимися в живых его товарищами?
— Оно тебе нужно?
— Нужно!
— Что стало? — девушка улыбнулась, рассеянно и задумчиво посмотрела в окно куда-то вдаль, потеребила полы кимоно и грустно сказала. — Иных уж нет, и те далече…
— Понятно… — задумчиво произнёс я. — Слушай, меня давно мучает один интересный вопрос.
— Какой?
— А почему ты не предугадываешь наступления определённых неприятных событий, которые должны случиться с тобою и со мною? Ну, предсказала же ты там, на озере тем типам на мотоцикле рождение ребёнка, рак и пожар в гараже? Что тебе помешало предсказать все эти нападения на меня и тебя? Совершенно не понимаю.
— Увы, при определённых условиях и обстоятельствах я действительно не способна что-либо предсказать.
— И каковы эти условия и обстоятельства? — мрачно поинтересовался я.
— Если говорить коротко, то мои способности в полной мере проявляются только в том случае, если объект предсказания находится недалеко от меня, понимаешь? То же касается и чтения мыслей и всего остального. Нужна определённая дистанция. Не достиг её или потерял, и ничего не получится далее.
— Примерно понял, — тяжело вздохнул я. — Так что? Возвращение домой мне не светит?
— Увы, мой дорогой, пока нет, — в свою очередь вздохнула Милли. — Без моей сегодняшней поддержки конец твой будет весьма скорым, скорбным и крайне печальным.
— И ничего нельзя поделать и изменить?
— Нет.
— Жаль, очень жаль, — глухо и безнадёжно произнёс я. — Ну, что же, попытаюсь я встать на путь Воина. Чему быть, тому не миновать. Жаль, конечно, и налаженного быта, и кафедры, и лаборатории, а особенно любимого мягкого дивана. Очень жаль всё это безвозвратно потерять.
— Да ничего ты не потерял и не потеряешь! — возмутилась девушка. — Ты прекрасно понимаешь в глубине души, что и твой быт, и лаборатория, и кафедра, и всё остальное яйца выеденного не стоят!
— Как так?
— Да так. Копошишься и лениво суетишься ты, не делая никаких заметных, значимых и кардинальных прорывов в своей жизни и в работе. Плывёшь по течению. Ты не живёшь, а доживаешь свои дни в полной скуке и равнодушии! Даже бабы приличной у тебя нет. Так, пытаешься иногда возобновить былые связи, но все попытки твои ни к чему существенному не приводят, потому что холод царит внутри тебя! Мелькают перед тобой и проходят безликой, мрачной толпой, и не оставляют следов в душе юные студентки и аспирантки. Всего лишь.
— Ну, и то хорошо…
— Может быть… Но любви-то нет!
— Вообще-то есть с некоторых пор, — горестно поморщился я. — Я о тебе веду речь. Но любовь безответная. Ладно… Я её заслужил. Ну, давай, добивай меня по полной программе и до конца! Издевайся, злорадствуй и извращайся, как хочешь!
— Сей момент! Пара секунд! — зло усмехнулась Милли. — И друзья твои былые разбежались в разные стороны и покинули тебя. Стал ты слишком ленив, равнодушен, циничен, скептичен и инертен, и потому никому неинтересен. Потерял вкус к жизни. Пожар внутри тебя почти совсем угас. Так, тлеют какие-то немощные, дымящие и затухающие угольки, никого и ничего не согревающие вокруг. Да и самого себя ты не согреваешь. Жалкое, смешное и позорное зрелище!
— Ну, спасибо за объективную оценку моей личности, — насупился я. — Конечно, намного интересней ускользать от преследования неизвестных и непонятных мне лиц, попадать в автокатастрофы, стрелять налево и направо из огромного пистолета с глушителем, быть готовым к харакири и так далее и тому подобное. Заманчивая перспектива! Я выбираю диван!
— Ты забыл самое главное, — усмехнулась Милли.
— И что же я такое упустил?
— Ни что, а кого. Меня…
— Вот как? — встрепенулся и взволновался я, и сердце тяжело забухало в моей груди.
— Да, вот так, мой милый.
— И что, у меня есть надежда на ответное чувство с твоей стороны? — глухо и с дрожью в голосе спросил я.
— Надежда, как известно, всегда умирает последней, — Милли ласково, трепетно и нежно улыбнулась и дотронулась своей прелестной ручкой до моего пылающего лица. — А вообще, обожаю Воинов. Только в этой ипостаси проявляется истинное мужское начало, ни в коей более.
— Так! Где мой пистолет и мечи?! — засуетился я. — Где злобные и коварные враги?! Я готов немедленно идти в бой и одолеть весь мир в грандиозной и кровавой схватке!
— Вот и славно, — засмеялась девушка, вдруг быстро поцеловала меня в щёку и, как всегда грациозно и плавно покачивая шикарными бёдрами, вышла из комнаты.