— Ну, а если говорить о чести быть рядом со мною… Чести удостоена, отнюдь не ты, а я, моя Богиня!
— Да нет, — Милли снова поцеловала меня.
— В смысле?
— Смысл ясен и понятен всем во всех Мирах с недавних пор.
— Что?
— Величайший Господин! — строго произнесла Милли. — Прошу удостоить меня высокой чести отныне всегда быть рядом с Вами и любить Вас вечно и бесконечно!
— Что?!
— Прошу милостивой поддержки, сочувствия и сострадания! — торжественно сказала Милли и поклонилась.
— То ли я сошёл с ума, то ли ты, то ли этот мир и все мы, и все Миры вокруг нас одновременно! — горестно, безнадёжно и отчаянно застонал я. — Коньяк, надеюсь, остался?
— Боже! Всё одно и тоже!
— Так, что там с коньяком?
— Да, остались целые две бутылки.
— Налей мне, пожалуйста, всего одну рюмку, а потом я спокойно обдумаю ход и цепь нынешних и последующих событий. Всё-таки, через полтора месяца случится атомная война. Не знаю, как и что следует делать с иными Мирами, и стоят ли они, немощные и убогие, моей помощи, но мою планету надо срочно спасать!
— Как?! Какая может быть атомная война!?
— Да, вот так…
— Ничего себе! И кто же тебе сообщил такую крайне печальную новость по поводу твоей планеты!? Вернее, нашей? Ну, частично нашей… — удивилась Милли. — Что это за провидец объявился вдруг?
— Да, есть один… — поморщился я.
— И кто же он?
— Ладно, пока оставим эту тему в покое.
— Ну, хорошо…
— А где же находится в данный момент мой верный и преданный собутыльник? Как его зовут? Не помню…
— Антикв.
— Да, да! Антикв.
— Он скорбно обитает в соседней комнате.
— И как он? И почему скорбно?
— Очень плох. Почти мёртв. Стонет и несёт какой-то бред.
— Жаль…
— Ну, ещё бы! — возмутилась Милли. — Так пить?! Можно и помереть. Слава Богу, что он не человек! Ему бы восстановиться. Но, увы, так как его мозг подвергся мощной интоксикации, в данное время он ничего не может поделать со своим организмом.
— Что-то никак не пойму я эту мутную историю с человеками и не человеками! — возмутился я.
— Успокойся. Ну, как ты сейчас можешь что-либо понять?! Посмотри на себя! Ужас!
— Согласен.
— Как, всё-таки, можно столько пить?
— Да, виноват, погорячились мы с Великим Господином Третьего Мира. Перебор налицо. Оправдания нам нет!
— Ещё какой перебор!
— Да, ты права, любовь моя. Прости. Сто раз виноват. Тысячу раз! Миллион и триллион раз виноват!
— Эх! Тебе бы побриться…
— Дело нехитрое. Ни в этом суть!
— А в чём!?
— Скажу позже, когда стану нормально соображать. Так как там, всё-таки, мой соратник, Великий Господин и преданный собутыльник поживает в данное время?
— Да на что он тебе сдался!?
— Я в ответе за всех, с кем я пил, и кто меня уважает!
— Сказано хорошо, — задумчиво произнесла Милли.
— Ну, и?!
— Ты знаешь, твой доблестный соратник и полный идиот облевал, обмочил и испоганил всё, что можно было и нельзя, — гневно воскликнула Милли и нахмурилась. — Он нёс такой бред, что я пришла в полный ужас! Но, как ни странно, ненавистная мне и ненавидящая меня взаимно Госпожа Альба до сих пор присутствует рядом с ним, и терпеливо ухаживает за ним, за этим придурком и недоноском. Представляешь!?
— Вот как? — иронично усмехнулся я.
— Ничего я не понимаю! Я некоторое время назад кардинально изменила своё мнение об этой женщине. Я была неправа по поводу её и любви, которая, как не глупо и странно, живёт ещё в ней!
— В смысле?
— Зачем искать смысл, когда его нигде и ни в чём нет? Но, любовь, всё-таки, существует!
— Какое, однако, великое откровение! — засмеялся я.
— Не хохми и не глумись по данному поводу!
— Хорошо, хорошо… — поднял я руки вверх и погасил усмешку. — Вообще-то, перед тобой присутствует существо, которое тебя безумно любит. А перед этим существом сидит другое существо, которое, якобы, безумно любит первое существо. Конечно, любовь существует. Согласен. Но не пойму, почему так всё сложно.
— Почему это «якобы»? — возмутилась Милли.
— Хорошо, хорошо! — поморщился я. — Ты меня любишь без всяких «якобы». Но до сих пор не могу я в это поверить до конца. И, честно говоря, несколько опасаюсь я тебя, моя милая голубка. Ты, вроде бы, по слухам, можешь меня и убить.
— Вам никого и ничего не стоит впредь опасаться, Величайший Господин! — воскликнула Милли и снова поцеловала меня в щёку.
— Да, прогресс в наших сложных отношениях налицо. Возможно, через тысячу лет ты поцелуешь меня в губы! — улыбнулся я.