– Обещаю, – легко согласился Саня, который и сам вот-вот должен был провалиться в колыхающуюся под ним пучину.
Фея обхватила его руками и так сильно прижала к себе, что Саня подумал – какая-нибудь кость должна-таки треснуть.
«Впрочем, я заслуживаю перелома всех конечностей», – решил он и наклонился, чтобы целовать Фею. Не останавливаясь, не разговаривая и уже ни о чем не думая.
«Если ты еще раз вспомнишь о деньгах, – уплывая, пообещал Кораблев жуткой твари, засевшей внутри него, – оторву твои радостно звенящие колокольчики».
Аквариум: «Ты нужна мне»
Вечером он договорился о поставке медицинского оборудования из Швейцарии. То, что стоило двести кило «зелени», ему пообещали пригнать за сто. Его деликатные благотворительные намерения хорошо поняли сердобольные знакомые, которые на треть состояли из оборотней в погонах, на треть – из их жен и детей, а еще на треть – из легализовавшихся в пестром бомонде криминальных авторитетов.
«Хватит на два роддома», – решил Саня, подсчитывая предстоящий куш. Та золотовалютнобриллиантовая вакханалия, что творилась в жилище у новой жертвы, только усиливала любовь. Несколько раз Саня пытался задуматься: «Откуда финансы?» – но мозг капитулировал перед очевидной нелогичностью существования внушительных средств в убогой комнатушке возлюбленной («Из лесу, вестимо…»).
Ну и пусть!
Фея была иррациональна в каждом слове, каждом поступке. Но купюры, золото, тайна, любовь – оказались настоящими. Это намертво приковывало Саню.
Они стали неразлучны – на пятнадцать суток, в которых перепутались дни и ночи. У Кораблева перехватывало горло («паника, вечная паника из-за любви… любит-не любит, плюнет-поцелует…»), когда Фея объявляла о том, что не может посвятить себя Сане. Он все равно приходил, топтался у дома, бросал в ее почтовый ящик письма.
Однако не выпросил у провидения случайной встречи – траектории их судеб ни разу не пересеклись помимо тех мест, которые Фея сама назначала.
– Почему ты не заводишь мобильный?
Девушка, как обычно, отвечала загадками:
– Я навсегда вне зоны доступа. Только письма. Только глаза в глаза…
Кроме писем она не использовала никаких средств связи. И однажды не пришла.
Он не бросился к ней домой, постарался несколько дней пересидеть, не искать встречи (профессиональный опыт + + рекомендация всех пособий по соблазнению).
На седьмые сутки не выдержал.
Сунулся к хозяйке – тете Клаве, у которой Фея снимала комнату.
Тетя Клава обрадовалась ему как родному. Он стоял на пороге квартиры и уже хотел двинуться по коридору к заветной двери, но тетя Клава остановила его:
– Ты куда, Сань?
– К Фее, конечно. – Голос Сани дрогнул, очень уж он ждал встречи: сто шестьдесят восемь часов – почти вечность.
После ответа тети Клавы колени Сани, лишившись упругости, готовились обрушить тело к драному коврику у входной двери. Взбесившиеся потоки крови наполнились волокнами ваты, набивая ею ноги, голову, затрудняя дыхание. Руки покрылись холодным несмываемым потом.
– Какой Фее? – Вот что сказала тетя Клава.
– Фее, – пробормотал Саня.
«Я все понял… так и должно было быть…» – метались мысли, хотя что он понял и как должно быть, Саня не смог бы объяснить.
– Сань, ты заболел? Или сказок перечитал? Ты проходи, конечно, коли пришел…
В кухне Саня плюхнулся на табуретку, покачивающуюся и хорошо ему знакомую.
– Да не знаю я никакой Феи! Вот заладил!.. – в который раз возмущенно парировала тетя Клава расспросы Кораблева.
– Откуда же вы меня знаете? – решился Саня на последнюю попытку.
– Здрасьте! – удивилась тетя Клава. – Ты у меня комнату почти месяц снимал.
Кораблев ушел ни с чем.
Спустя полчаса он разыскал лучшую подругу Феи Ленку, обитавшую в соседнем доме. Она сделала круглые глаза, несколько раз испуганно спросила:
– Ты что – прикалываешься?.. С ума сошел, придурок?
Наконец, правдами и неправдами он добился ответа.
Ленка рассказала, что Фею вместе с родителями взорвали:
– Помнишь, темные силы дома в Москве крушили? Фея на Каширке жила. Даже родная бабушка тело не смогла опознать. Методом исключения – по зубам, по всякой другой требухе – вывели, что это она.
На Ленкины глаза привычно навернулись слезы.
Кораблеву показалось – роковой взрыв прозвучал только что. Теперь нужно бежать к пепелищу – в надежде спасти, отыскать, укрепить память о своей любви, о поверженных в прах жизнях.
Саня попрощался и сразу включил запись на диктофоне, которую он сделал во время первой встречи.