— Катя... — одними губами проговорил мужчина.
— Папа! — бросилась к нему.
— Катя... Ты здесь? — качнул головой, все еще ошарашено глядя на дочь.
— Здесь, — кивнула.
Отец легонько обхватил пальцами ее хрупкую руку, а Екатерина второй ладонью накрыла сверху руку отца. И слезы хлынули снова, хотя после того, как столько выплакала, разговаривая с матерью, не должно было бы остаться и слезинки.
— Нет-нет, девочка моя, не плачь, не стоит, — немного сильнее сжал ее руку отец. — Ты уже и так много плакала на своем веку. Теперь должна радоваться и быть счастливой. И, если и плакать, то тоже только от счастья, а никак не из-за меня, — тяжело дыша, говорил.
— Папа... Почему вы с мамой сразу не сказали Диме? — всхлипнула.
— Потому что мы понимаем, почему ты не хочешь с нами общаться больше. Правда понимаем. И мы не будем сердиться или осуждать. Если не захочешь и в дальнейшем, мы смиримся с твоим выбором, ты не должна себя заставлять. Просто будь счастлива. Мы очень перед тобой провинились, но мы любим тебя, Катюша! — сказал со слезами на глазах.
— И я вас люблю! Я сердилась и обижалась из-за вашего непонимания, мне больно от этого, папа. Но я никогда не переставала вас любить. И я всегда за вас волновалась, — откровенно сказала все, как есть.
— Я знаю. Мы поняли. Многое поняли. К сожалению, так, что едва не поздно было, — вздохнул. — Ты стала жертвой нашего эгоизма. Мы не хотели тебя от себя отпускать, а так нельзя. Дети рождаются не для того, чтобы быть собственностью родителей.
— Папа, я не хочу, чтобы вы с мамой винили себя всю жизнь. Я пытаюсь это все пережить, отпустить ситуацию. Не всегда удается обуздать эмоции, тревогу, взять себя в руки, мне нужно больше времени. Я не обещаю, что наши с вами отношения наладятся быстро, но...
— Дочка, ты и не должна ничего обещать. Мы не требуем. Ты должна делать только так, как велит твое сердце, как чувствуешь... И здесь тебе тоже не надо быть. Езжай домой, по крайней мере, туда, где чувствуешь себя дома. Занимайся своими делами, своей жизнью... К Диме езжай. Он тоже много пережил. Смотреть больно было. Он очень тебя любит, Катюша. Езжай, милая, езжай... А мы тут потихоньку выкрутимся, все хорошо будет. Если захочешь, будем звонить, — уговаривал отец.
— Папа, Дима здесь, со мной, — даже немного улыбнулась.
— Да, не подумал я. Тогда тем более, езжайте домой, нечего вам здесь сидеть, — скомандовал, хоть и тихо.
— Прошу прощение, — в палату заглянула медсестра, — врач сказал, что пациенту уже надо отдыхать.
— Да, иду, — кивнула Катя. — Папа, ты хоть как себя чувствуешь? Боже... Проговорили, а сейчас маме не знаю, что и сказать о твоем состоянии! — спохватилась.
— Да хорошо все, — улыбнулся. — Тебя увидел, и даже лучше стало, чем мог себе представить еще вчера.
— Ты отдыхай, а мы с мамой зайдем, как только разрешат. Сейчас просто двоим заходить не разрешили, — объяснила.
— Говорю же, нечего тебе тут сидеть возле меня...
— Но ты же сам сказал, делать так, как велит мое сердце, — улыбнулась.
***
Хоть отец и пытался спровадить Катерину каждый раз, как она заходила к нему в палату, но девушка все-таки осталась. И Дмитрий, понятное дело, с ней. Все свои дела продолжал решать в телефонном режиме. Кате было не по себе от этого, одни проблемы от нее, которые по телефону не всегда и решить можно. Но Дима и слышать ничего об этом не хотел! Сразу сказал, пусть она и не заикается, чтобы он поехал сам обратно в Киев.
Мать Кати оставалась в больнице. Дима организовал ВИП-палату, в которой был достаточно удобный диван, душ, холодильник... Поэтому женщина сразу заявила, что никуда не пойдет, будет ухаживать за мужем, хотя в этом не было необходимости. Но решили ее не отговаривать, видимо, так матери спокойнее.
Катя и Дмитрий поселились в гостинице, недалеко от больницы. Правда, туда они приходили только ночевать. Днем почти все время проводили с родителями девушки в больнице. На третий день после операции отца Екатерины врач разрешил выводить на свежий воздух. Поэтому много времени они проводили в тени деревьев на территории больницы. И так пять дней.
Это время пошло на пользу всем. Они очень много общались. Родители с восторгом слушали о том, чем занимается их дочь. Катя рассказала и как начала заниматься йогой, и сколько училась, и как тренером стала... Показывала фото и видео. Ее родные люди были поражены тем, как много пропустили, не замечали, даже когда дочь еще приезжала по выходным домой. И жалели, что Катя не осуществила свою мечту, не стала журналисткой. Но она уверяла, что вполне довольна тем, как реализовалась в йоге. К тому же не известно, встретилась бы она с Дмитрием, если бы занималась журналистикой. А эта встреча в жизни девушки точно важнее, чем любые достижения.
Собственно, не только для своих родителей Екатерина стала открытием. Дима тоже многое узнал. Забавные истории из ее детства, успехи в школе, общественная деятельность... Катюша всегда была образцовой девочкой, отличницей, активной, яркой и творческой личностью. Но, как Диме показалось, скованной, будто в каких-то рамках. Потом, когда разговаривали уже вдвоем, Катя подтвердила, что и сама себя так чувствовала. Оглядывалась на мнение знакомых, родственников, учителей, на ожидания родителей, а потом на Грушина. Свобода пришла только тогда, когда вырвалась полностью и из дома, и из-под влияния окружающих. И пусть бы как тяжело тогда не было, но она ежедневно радовалась от того, что все же решилась на побег.
Зашла речь с родителями и о Грушине, куда же от него денешься... Старое не поднимали, нет смысла, а вот недавние события обсудили. И тут уже новости были для Кати в основном. С момента освобождения она и слышать ничего о нем не хотела. Диме доверяла на сто процентов, поэтому не расспрашивала и о том, как продвигается расследование. Знала, что любимый все проконтролирует, потому что заинтересован не меньше ее.
А вот обсуждая дело с родителями, уже узнала, что, оказывается, когда Грушин с Димой улетел из окна, приземлился совсем неудачно. По правде, им всем повезло, что новые владельцы готовились к ремонту и привезли здоровенную кучу песка, который и смягчил падение с высоты. А то страшно представить последствия. Так вот Грушин пострадал больше всего. Травмировал позвоночник. Хотя, по словам Дмитрия, если бы негодяй так не пострадал от падения, он бы сам его травмировал. Теперь ему необходима операция и длительная реабилитация. Также Дима добавил, что, кроме операции, Грушина должны обследовать и другие специалисты. У следователя почти нет сомнений, что тот имеет какие-то психические расстройства. А уже от этого и будет зависеть мера наказания.
Родители Грушина (больше мать) поэтому и приходили к родителям Кати, чтобы как-то повлиять, ведь и так их сын пострадал... И еще новые владельцы дома имеют претензии. Дом сгорел настолько, что проще его снести и новый построить. Хорошо, что Егор, который был там с ними, но на первом этаже, догадался газ перекрыть, потому что было бы намного хуже. Об этом всем Екатерина тоже узнала только теперь, когда вместе по частичкам собрали пазл из фактов.
Дмитрий взял себе на заметку, что стоило бы обезопасить родителей любимой. Когда Григория Анатольевича уже выписали, отправил Вадима, чтобы тот отвез родителей Кати домой. Сама же девушка сказала, что вряд ли когда-нибудь приедет в город своего детства и юности. Поэтому Дмитрий попросил Вадима подключить местных правоохранителей, чтобы те провели беседу с родителями Грушина. Не стоит лишний раз волновать Катюшиного папу.