Когда я ничего не ответил, Асмунд вздохнул.
– Будь осторожен, Халвард.
Он направился в лес, а остальные двинулись следом, исчезая в полумраке среди деревьев. Бард в последний раз оглянулся на меня, прежде чем они скрылись за горой.
– Будь они все прокляты, – крикнул поджидавший меня в отдалении Аги. Он закряхтел, растирая ладонями узловатое колено. – Предатели.
– Ты ведь знаешь, что они не мародерствуют на землях Надир, – сказал я, поравнявшись с ним.
Он презрительно вскинул бровь. Для него это не имело значения. Они утратили честь, оставив свой народ ради мародерства, и обратного пути у них не было. Он не понимал их, как понимал я.
– Ты во всем стараешься видеть хорошее, Халвард, – пробормотал он.
Я взглянул на отцовский топор, пристегнутый к ноге. На его лезвии был изображен ствол тисового дерева, и точно такой же символ – на его кожаном жилете.
– Ты считаешь, что это делает меня слабым.
Он поднял глаза и нахмурился.
– Это делает тебя сильнее. Мудрее, чем я. Так мне кажется. – Аги был немногословен, но его слова всегда звучали весомо. – Ты боишься, – сказал он. – И это хорошо.
– Хорошо? – Я едва не расхохотался.
Он наклонился вперед, заглядывая мне в глаза.
– Страх не враг нам, Халвард. Ты помнишь сезоны сражений.
Я помнил. Это было одно из самых ярких воспоминаний об отце. Помню, как он сидел у огня и затачивал свой меч перед тем, как отправиться в Аурвангер, где кланы встречались каждые пять лет, чтобы закалить в бою свою кровную вражду.
– Но отец и братья не боялись участвовать в сражениях.
– Они боялись не сражений. Они боялись потерять то, что им дорого. И потому вели себя бесстрашно на поле боя.
Я пытался представить Аги на полях Аурвангера, размахивающего мечом и перекрикивающего ветер. Вероятно, он был великим воином, раз прошел через столько сражений, но тот Аги, которого я знал ребенком, был мягким и добрым.
– А чего ты боишься сейчас?
Он прищурился, его голубые глаза были чисты, словно холодные воды фьорда.
– Я боюсь, что, однажды отправившись в загробный мир, встречу своих детей, и они скажут, что наши люди утратили мир, который обрели в те дни, когда я жил на земле. – Он вздохнул. – Здесь всегда будет война, Халвард. Воевать легко. Война начинается снова и снова, накатывая на наш мир, словно волны на берег. Но я большую часть своей жизни прожил, испытывая ненависть, и не хочу той же участи для своих внуков. Или твоих, – он протянул мне руку. – А теперь помоги старику слезть с коня, чтобы он мог справить нужду.
Я улыбнулся, ухватив его за руку, и отступил назад, когда он с кряхтеньем опустился на землю.
Впереди Эспен и воины из Хайлли ждали на тропе, исчезающей в непроходимой лесной глуши. Ветер метался вокруг них, мчась в нашу сторону, донося резкий запах гари из-за деревьев, за которыми нас ждала деревня Льйос.
Глава 5
МЫ СТОЯЛИ В КУЗНИЦЕ в угасающем свете горна, глядя, как он в последний раз перевернул меч на наковальне. Вигдис опустил глаза, глядя под ноги кузнецу, но Бекан терпеливо наблюдал, как мастер вставил в рукоятку меча большой круглый кусок янтаря, а на кончике сверкающего лезвия был выгравирован символ мира.
Весь день предводители деревень клана Свелл молчали, напряженно обмениваясь косыми взглядами. Я заметила, что Джоррунд внимательно и настороженно наблюдает за ними. С тех пор как мы подошли к ритуальному дому, чтобы дождаться Бекана, он не проронил ни слова.
Вигдис пришел в ярость, когда брат приказал кузнецу взять меч, который он изготовил специально для Вигдиса, и сделать из него подношение в знак примирения для верховного предводителя Надир. Когда остальные скрылись за дверями ритуального дома, он назвал Бекана трусом, но когда его брат пригрозил, что вместо Вигдиса назначит предводителем деревни Холкн другого воина, который проявит больше преданности и уважения, Вигдис, скрипя зубами, согласился сопровождать брата в Льйос.
Теперь же Вигдис стоял, засунув большие пальцы за пояс, глядя на огонь, его длинные черные кудри обрамляли лицо.
– А если они не примут? – он заглянул в глаза Бекану.
– Они не дураки. Они примут, – ответил тот.
Джоррунд кивнул.
– На рассвете мы принесем жертву и попросим Эйдис одарить нас своей благосклонностью.
Кузнец принялся колотить по клинку на наковальне, и я вздрогнула от пронзительного, оглушительного звона. Меч был почти одного роста со мной, и кузнец с трудом удерживал его ровно. Никогда я еще не видела подобных клинков, искусно выполненная рукоятка и россыпь камней поражали своим великолепием, лезвия выглядели безупречно. Это оружие могло бы стать предметом большой гордости для Вигдиса. Теперь же оно послужит его унижению, оказавшись в руках его врага. Если верховный предводитель Надир примет этот дар, клан Свелл должен быть ему благодарен за восстановление мира.