Галина Черная Девушка-лиса
В Средние века в одной деревне где-то на юге Китая, западнее Хуанхэ, к востоку от Северных гор, жил красивый и умный парень, который мечтал стать учёным. Но, в сущности, его и так все односельчане называли учёным и уважали за образованность, ведь он был студентом, читал Конфуция в подлиннике и сам писал разные сочинения, готовясь к экзаменам.
Но нельзя сказать, что одна наука занимала все его мысли. Он был не так глуп, чтобы целыми днями и вечерами сидеть над книгами. Хэшан, так его звали, знал тысячу разных способов, как гораздо веселее провести время, поэтому редко скучал.
Жил он один в маленьком домике с запущенным садом. Этот дом остался ему от родителей, которые давно умерли. Юноша очень смутно их помнил, но глубоко чтил их память. Не забывал ухаживать за родными могилами, навещая их раз в год, если вспоминал, конечно.
Этим утром Хэшан проснулся в отличном настроении. Он потянулся и спустил ноги с кровати.
— Так, что у нас на сегодня? Надо бы вспомнить, — размышлял он, почёсывая затылок. Зевнул и вспомнил: — А, вечером Ли собирает всех в трактире, но до этого ещё целый день! Значит, хочешь не хочешь, а придётся немного позаниматься, к учителю нужно прийти после полудня, а я пропустил три последних занятия, так что сегодня предстоит навёрстывать.
Это немного омрачило его радостное настроение, но, вспомнив о завтраке, Хэшан оживился.
— Эй, слуга, принеси мне тапочки, подай умыться и сразу же накрой на стол! — крикнул он, ища глазами тапочки и пытаясь нащупать их ногами под кроватью.
Надо сказать, что слуг у него не было. Да и откуда им взяться у бедного юноши, который и так еле сводил концы с концами, куда же ему ещё и слуг кормить? Но он частенько фантазировал, представляя себя богатым господином. Наконец поиски тапочек увенчались успехом. Обувшись, Хэшан пошёл умываться.
— И не забудь подать фрукты — персики и виноград, как я велел тебе вчера! — громко крикнул он в сторону кухни и, тщательно моя за ушами, добавил: — А вчера ты не подал пятое блюдо вовремя — рис по-шаньюньски был остывшим, да и сварен неидеально. Сегодня мне придётся серьёзно поговорить с нашими поварами. Пришлёшь их ко мне после завтрака.
Пригладив мокрые чёрные волосы, он бросил взгляд в зеркало. На него смотрело обаятельное лицо юноши лет двадцати с искорками в тёмных раскосых глазах. Он провёл рукой по мокрой щеке. Губы дрогнули в усмешке.
— Вот чёрт, усы всё не хотят расти, хотя, с другой стороны, тут и плюсы есть — бриться не надо каждый день. — Но в животе заурчало, и мысли сразу же перешли на другое. — Вот нерадивый слуга! — воскликнул он. — Уже давно должен был накрыть на стол. Уволю я тебя когда-нибудь, — проворчал Хэшан, открывая крышки кастрюль в надежде, что со вчерашнего дня осталось что-то съестное. Отыскалась пара чёрствых рисовых лепёшек. Это подняло его упавший было дух, и он даже заварил себе чай, обнаружив в углу в мешочке немного заварки. Получился роскошный завтрак! День начался просто чудесно.
* * *— Господа, подходите, не зевайте, а то пропустите единственный в мире хор и удивительнейшие голоса, несравнимые даже с пением соловья. Только тут, здесь и сейчас, и нигде больше! — громко, на всю базарную площадь кричал, зазывая прохожих, мужчина в необычной одежде, который был не кем иным, как Фокусником. Он активно жестикулировал руками, что добавляло ещё больше убедительности его пламенной речи. Рядом с ним на табурете стоял ящик, покрытый тканью.
Хэшан шёл мимо, держа книги под мышкой. Увидев Фокусника, который был его приятелем, он остановился и подошёл к нему:
— Привет. Что у тебя сегодня?
— Вещь необычайная, Хэшан, сам увидишь. — Фокусник заговорщически усмехнулся, в нетерпении потирая руки.
Народ стекался: зрелища в деревеньке нечастое явление…
— Подходи, не пожалеешь! — покрикивал время от времени Фокусник. — Ну, сейчас ещё человек десять подойдёт, и начнём, пожалуй. А как там сегодня, вечеринка не отменяется? — с беспокойством наклонился он к юноше.
— Да нет, всё в силе, не опаздывай, — напомнил Хэшан.
Фокусник подмигнул, показав, что ему таких предупреждений не нужно. И вернулся к работе.
— Господа, да что там — люди! — все мы братья, а господа в Пекине, — начал он, взяв значительный тон, видя, что густой толпой собрался один простой люд. — Приготовьтесь услышать сладчайшую музыку, пение фей, голоса богинь Поднебесной! — и с этими словами сдёрнул с ящика покрывало, представив на обозрение публики двенадцать огромных, важно надутых лягушек, сидевших каждая в своём отверстии. Народ ахнул, в нетерпении ожидая, что будет дальше.