Отпустив Червонца, Константин Эдуардович налил себе водочки и, глядя на закрывшуюся за визитером дверь, задумался. Этот Червонец, тупой бандит, способный только отнимать и делить, умудрился лишиться медальона в рекордно короткий срок. Понятное дело - он не мог знать об истинной ценности старинной вещи, но…
- Но мы еще подумаем, - пробормотал Константин Эдуардович и выпил водку.
Поставив пустую рюмку на стол, он достал из нагрудного кармана тонкую сигару в позолоченной фольге, бережно развернул ее и, закрыв глаза, провел сигарой под носом, вдыхая аромат настоящего кубинского табака, не имеющего ничего общего с кошмарной вонью поставляемых в страны бывшего соцлагеря кубинских сигар.
Прикурив от золотой зажигалки, на которой маленькими бриллиантами был выложен вензель КЭП, Граф медленно выпустил ароматный дым через ноздри и устремился мыслями к тем далеким дням, когда он был еще мальчишкой…
В начале шестидесятых, когда Граф был еще просто Коськой Палицыным, старый вор Кадык, прошедший сталинские и немецкие концлагеря, выпив стакан столичной водки и зажав в сверкающих железных зубах беломорину, учил его жизни.
Коське было четырнадцать лет, а изломанный лагерями и нездоровым образом жизни пятидесятилетний Кадык выглядел на все семьдесят, и для Коськи он был воплощением вековой мудрости на апостольском уровне. Кадык, развалившись на койке, вещал о романтике воровской жизни, о блатном благородстве, а Коська, тоже выпив водки, но не стакан, а стопку, сидел на стуле, глядел на Кадыка во все глаза и слушал его так, как влюбленные не слушают сладкие песни соловьев.
В лице малолетнего ученика Кадык имел благодарнейшего слушателя, и каждое его слово падало в душу будущего Графа, словно зерно в утучненную и взрыхленную трудолюбивым сеятелем землю. От теории и общих положений Кадык обычно переходил к примерам, то есть - историям из своей более чем богатой событиями жизни.
И вот однажды, выпив три, а то и четыре стакана водки, Кадык стал вспоминать войну. И Коська услышал увлекательную и страшную историю о том, как из сталинского лагеря отправили Кадыка на фронт, в штрафбат, а там, повоевав немного, бывший зэк вместе со своей зэковской ротой попал в плен.
Однажды один из попавших вместе с ним в плен бывших зэков тяжело заболел и, находясь в бреду, начал болтать языком. Кадык внимательно слушал его бессознательные бредни и понял, что больной говорит вполне трезвые и правдивые вещи. Во-первых, Кадык понял, что перед ним не кто иной, как известный отступник и казнокрад Жиган, который незадолго до войны убил хранителя общака и скрылся со всей кассой, драгоценностями и прочим инвентарем. А во-вторых, и это было уже гораздо более интересно, Жиган, метавшийся в горячке, разболтал, что место, в котором спрятаны сокровища, обозначено на внутренней стороне некоего медальона. В бреду он говорил только о сокровищах и медальоне, а бредил он дня три, так что Кадык выучил всю историю наизусть.
И в доказательство того, что память ему не отказывает, он четко, как на экзамене, описал Коське медальон. Но память иногда все-таки отказывала ему, и эту историю Коська слышал от Кадыка по меньшей мере шесть раз. И тоже выучил ее наизусть.
Поняв, что к чему, Кадык решил закорешиться с Жиганом и, когда кончится война, сдать его воровскому сообществу. Он не сомневался, что в конце концов победят русские, и оказался прав. Но освобождали их лагерь американцы, и Жиган неожиданно для Кадыка согласился на их предложение эмигрировать в Штаты.
Жиган укатил в американском джипе, жуя резинку и куря армейские сигареты "Кэмел" без фильтра, а Кадык, загрузившись в товарный вагон, поехал в СССР, где оказался в отечественном лагере. За то, что он остался жив и попал в плен, ему дали червонец, и в лагере он поведал уголовной элите историю Жигана.
Обществом было высказано горячее сожаление, что Кадык не прикончил прямо там этого гада, но что сделано - то сделано. В пятьдесят пятом Кадык вышел на свободу и, чувствуя, что крутые горки все-таки укатали его, начал спокойную жизнь, избегая активного участия в преступной жизни. Но богатый опыт сделал его уважаемым человеком, и Кадык превратился, с одной стороны, в консультанта по всем щекотливым вопросам, а с другой стороны - стал чем-то вроде мирового судьи и разрешал постоянно возникавшие между урками конфликты. Тем он и жил, пользуясь щедрой поддержкой и заслуженным уважением.
Малолетний шпаненок Коська Палицын был сиротой, он и прибился к Кадыку.
Старый урка, увидев, что ему есть кому передать эстафету, обратил на Коську все свои нереализованные родительские чувства и педагогические способности. Семена дали всходы, через несколько лет восемнадцатилетний Коська лихо замочил сразу двух ментов и превратился в Графа.
А Кадыка хватил инфаркт, и его изношенному сердцу хватило одной попытки. Кадык откинул копыта, не приходя в сознание. Молодой да ранний Граф пил водку и лил честные слезы на его поминках, а урки, посовещавшись, предложили ему руководить бандой, оставшейся без начальника.
Это была немалая честь, но Граф отказался и стал вести уединенную и таинственную жизнь, не порывая, однако, с уголовным братством. Шли годы, его авторитет рос, и в криминальном мире появилась одиозная фигура, о которой мало что знали, но имя Граф произносили со все большим уважением, а иногда даже и с трепетом.