Я не могу сдержать нервный смешок. Даже не верится, что этот успешный, самоуверенный, наглый и чертовски обаятельный мужчина когда-то сидел на парах и втихую ел леденцы.
— Так приборы нужны?
— А? — вырывается какой-то придушенный вскрик из моих губ. — Что? Приборы? Да, давай.
Лицо горит от волнения, надеюсь, оно хотя бы чуть бледнее помидора. Знаю я свою кожу, может мгновенно покрыться красными пятнами, когда я чересчур переживаю.
Всё было нормально до недавнего жаркого объятия. Я воспринимала Дениса как хорошего знакомого, а теперь будто переклинило. Смотрю на него другими глазами: не просто отстранённо любуюсь его мужской суровой красотой, а представляю, каково это — прикоснуться к нему, вновь почувствовать его руки на своём теле, поцеловать хотя бы в щёку.
Стоп! Совсем свихнулась!
Беру нож и начинаю яростно кромсать несчастную пиццу. Ем, впиваясь взглядом в темноту за окном, пытаюсь игнорировать Дениса. Сейчас ещё два кусочка проглочу — и закажу такси. Я не обязана ждать Руслана, тем более его важная встреча может длиться до полуночи.
— Ты бы хотела вернуться на прежнюю работу? — внезапно интересуется Денис.
От его вопроса хочу расплакаться, как маленький ребёнок. Вместо этого замечаю, что Денис ест пиццу руками. Смешной. Ещё одно открытие — всегда считала, что деловые люди пользуются приборами, когда ужинают. Даже дома. Мне чужда такая естественность в поведении: боюсь уронить кусок еды на стол, запачкать руки или губы, не хочу выглядеть нелепой, смешной, бескультурной. Мама всегда говорила, что я должна вести себя прилично, особенно в мужском обществе. Собой становлюсь только в редкие моменты, когда меня никто из знакомых не видит: могу и под дождём танцевать, и рожицы смешные корчить, и бесстыдно материться.
— Да, я любила свою работу. Не хотела, конечно, до старости продавать комиксы, но пока меня всё устраивало. Кроме Артурчика, — невольно дёргаю плечами при воспоминании о боссе. — А теперь не знаю, куда бежать и что делать. Денег почти не осталось, нужно в течение недели найти новую работу, скоро за аренду квартиры платить. Но это так, житейские трудности, бывает. Давай сменим тему.
— Хорошо. Почему Руслан не знает о твоих панических атаках?
— Один вопрос лучше другого, — недовольно бормочу. — Я не люблю рассказывать людям о своих недостатках.
— Это не недостаток, — раздражённо заявляет Денис. — Почему ты скрываешь важную информацию от своего парня? Руслан должен знать, что делать в подобной ситуации, как тебе помочь. Вдруг приступ случится неожиданно?
— Я сама решу, что говорить своему парню! — резко взмахиваю рукой, случайно задеваю вилку, и она с противным звоном падает на пол. — Не все могут быть такими открытыми и честными, как ты. Некоторым хочется казаться лучше, чем они есть, потому что реальность паршивая и неприглядная, никто не полюбит обычного закомплексованного человека. Большинству нравится вылизанная картинка.
— Ну и нахрен тебе сдалось это большинство? — Денис откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и вопросительно смотрит мне в глаза. — Мы не выбираем, кого любить, это происходит само собой. Никто не думает: о, вот она какая-то обычная и закомплексованная, пожалуй, в неё я не влюблюсь. Поэтому всё, что ты говоришь, это одна сплошная чушь.
— Но идеальных любят все.
— Снова бред несёшь. Красивые пустые куклы интересны только инфантилам, эгоцентристам и тупоголовым. Нормальные мужчины не боятся сложностей и обходят фальшивых девушек десятой дорогой.
— Спасибо тебе, — моя рука сама тянется вперёд, дотрагивается до пальцев Дениса и сжимает их. — Спасибо, что развеял мои страхи.
— Откуда ты почерпнула эту хрень?
— От родителей. Мама часто говорила, что меня никто никогда не полюбит, потому что характер ужасный, внешность обычная, да и мозгов мало. Советовала казаться лучше, чем я есть, иначе навсегда останусь одна. Эти установки сложно выбросить из головы, они будто навсегда въелись в мозг.
— Руслану ты можешь полностью доверять, — Денис гладит мою открытую ладонь большим пальцем, смотрит на коробку из-под пиццы. — Начни с малого: расскажи ему о панических атаках. Постепенно сможешь открыться ещё больше. Мне же смогла.
— Мне с тобой хорошо, — я кусаю губы, виня себя за вспышку честности. Лёгкие прикосновения Дениса вводят в транс, и я с трудом контролирую дыхание.