И когда его грудь вздымается и опускается еще быстрее, а лицо начинает искажаться явными признаками оргазма, она знает, что он вот-вот кончит — сильно.
Ее бедра отскакивают от его так быстро, как только она может, отчаяние ускоряет ее темп, когда ее собственный оргазм приближается к ней. Она хочет, чтобы он кончил так же сильно, как в их первый раз, если не сильнее, и поэтому она несколько раз сжимает свои внутренние мышцы, пока Саске практически не начинает корчиться.
Его пальцы впиваются в мягкую плоть ее бедер, голова откинута назад с криком, когда его оргазм поражает его, как молния, таз упирается в ее, когда его член пульсирует от освобождения, полностью опустошая себя внутри нее. Она наблюдает, как его тело дергается под ней, пока она продолжает скакать на нем, чувствует спазм его твердых мышц живота под своими ладонями.
Уязвимость, которую она никогда раньше не замечала, мелькает на его лице, пока продолжается кульминация. И хотя это длится всего пять секунд, она знает, что для него это должно быть дни бесконечного восторга. Он громко стонет, прежде чем его стон превращается в заикающийся вздох, его пальцы все еще впиваются в ее плоть, а выражение лица напряжено.
— А-ах!
В этот момент наступает собственный оргазм Сакуры, заставляющий ее мысли взлетать до небес. Откинув голову назад, она испускает пронзительный крик, эхом разносящийся по пустому дому. Саске немедленно садится, обхватывая ее руками, когда она переживает свой оргазм, держа ее так, как будто он тоже поднимается в святое место, в которое она только что ушла.
Близость, какой он никогда раньше не знал, захватывает его сердце; странный трепет, одновременно волнующий и безмятежный. Это как прыгнуть со скалы, прежде чем осознать, что у тебя есть крылья, чтобы летать. Или кататься на американских горках, пока не окажешься на самом верху, в ту долю секунды, когда ты достиг самого высокого уровня, когда ты когда-либо был, и перед тобой ничего, кроме миль горизонта, как раз перед тем, как нырнуть…
Одна рука впивается в мягкую плоть ее верхней части спины, а другая обхватывает ее задницу, направляя ее бедра, пока она продолжает скакать на нем. Подталкивая его бедра вверх, встречая каждый ее прыжок, Сакура дергается в его объятиях, пот скользит по их телам, а жар обжигает их, словно сладкий поцелуй солнца.
Саске посасывает стык между ее плечом и шеей, облизывая ее учащенный пульс и закрывая глаза под симфонию ее заикающихся стонов, зная, что если и будет момент, который он никогда не забудет; то это он.
Когда Сакура, наконец, падает в его объятиях, он быстро ловит ее, когда она падает на него. Ее голова падает ему на плечо. Все еще погруженный в нее, Саске целует ее в щеку, и легкая ямочка выдает улыбку, которую она пытается скрыть, когда она прячется под его челюстью, скользя руками по его шее.
Вместе они пролежали обнаженными в постели до конца дня, прикасаясь друг к другу и шепча, пока за его окном не протянулись сумерки. И даже тогда они продолжают, не в силах оторвать рук друг от друга; не в силах понять, почему они не сделали этого раньше.
***
В восемь вечера Саске держит пальцы глубоко внутри нее, когда сброшенные на пол джинсы раздаются пронзительным звоном.
Сакура садится, не удосужившись прикрыть обнаженную грудь, пока Саске встает с кровати и достает свой телефон из кармана джинс.
— Саске? — Подсказывает она, когда он подносит телефон к лицу и молча смотрит на номер вызывающего абонента с пассивным выражением лица. Он бросает на нее взгляд, прежде чем, наконец, отвечает.
— Алло?
Сакура кусает губу, наблюдая за ним, разочарованная тем, как он сохраняет свое серьезное, как камень, лицо, когда слушает того, кто находится по ту сторону. Он всегда слишком хорошо умел скрывать свое выражение лица, но даже несмотря на это, она всегда может сказать, когда что-то не так.
Затем Саске смотрит на нее, хмурясь. Он передает ей телефон.
— Это тебя.
— Да? — Сакура медленно говорит в динамик, нахмурив брови.
— Сакура? — Женщина огрызается. — Где ты?
Чувство вины сжимает ее желудок, глаза расширяются от резкого беспокойства наставника. Саске проскальзывает обратно к ней в постель, в его испытующем взгляде читается тревога.
— Что не так? — Шепчет он, успокаивающе проводя рукой по ее голому бедру под одеялом. Ее колени сжались от его прикосновения, она внезапно ощутила влажность, которая все еще остается между ее ногами.
— Мне… э-э, нужно было пойти домой и принять душ. — Она отвечает Цунаде, кладя свою руку поверх руки Саске и молча показывая ему, что пока не может говорить. Он переплетает свои пальцы с ее. — Все в порядке?
— Да, я просто думала, что ты все еще будешь здесь с Наруто после… того, что случилось. Ты вернешься?
Сакура смотрит на Саске, который выглядит одновременно смущенным и напуганным, когда наблюдает за ней. Она тянется, чтобы мягко убрать темные пряди с его глаз, слегка улыбаясь, когда он их закрывает.
— Конечно. Но, может быть, не раньше завтрашнего дня. С Наруто все в порядке?
При этом ониксовые глаза приоткрываются.
— Он в порядке, но мы собираемся оставить его на неделю, чтобы наблюдать за его состоянием. Возможно, тебе тоже стоит взять недельный отпуск, Сакура. Я понимаю, что то, что случилось с твоим парнем, было ужасно. Я буду проверять его каждый день, так что нет причин для беспокойства. Он в порядке.
— Неделя? — Сакура эхом повторяет, ошеломленная. — Вы хотите, чтобы я взяла отпуск на семь дней?
— Поскольку Наруто все еще выздоравливает, я бы предпочла, чтобы мой стажер не отвлекался, да. Ты можешь приходить и навещать его, когда считаешь нужным, но, пожалуйста, удели время отдыху. Стресс от почти потери любимого человека не добр ни для тела, ни для разума. Я хочу, чтобы ты позаботилась о себе.
Сакура моргает, глядя на Саске и слегка пожимая плечами.
— О, ладно.
— Хорошего вечера, Сакура. Увидимся завтра.
— Что случилось? — немедленно спрашивает Саске, беря телефон из ее рук и бросая его на свой ночной столик.
— Они оставят Наруто в больнице на неделю.
Саске молчит, приподняв бровь.
— И Цунаде попросила меня взять недельный отпуск.
Учиха, кажется, застывает на мгновение с задумчивым выражением лица. Затем он серьезно спрашивает:
— Ты хочешь сказать, что я застрял с тобой в этом доме, один, на целую неделю?
Сакура хватает подушку и пытается стряхнуть притворное отвращение с его лица, смеясь, когда ему не удается скрыть ухмылку. Он поднимает руки, чтобы защитить себя, когда она бьет его мешком, полным перьев. Только когда Сакура делает паузу между ударами, Саске с легкостью вырывает подушку из ее рук и швыряет через всю комнату.
Он быстро взбирается на нее сверху. Их обнаженные тела пульсируют желанием закончить то, что они начали до того, как зазвонил телефон. Саске медленно целует ее нижнюю губу, подбородок, нижнюю челюсть, шею, прежде чем провести языком по синеватой быстро бьющейся жилке. Сакура выгибается под ним, прижимаясь грудью к его твердой груди. Она обвивает его руками, тихо стонет, когда его пальцы проникают между ее бедер и погружаются в ее сердцевину. Основание его ладони стимулирует ее клитор, пока он работает пальцами внутри нее.
Сакура кончает ему на пальцы через несколько минут, задыхаясь в его рот.
— Ты слишком хорошо разбираешься в этом. — Шепчет она, забавляясь. Его пальцы продолжают двигаться внутри нее даже после ее оргазма, стены вокруг него пульсируют. Саске не отвечает до тех пор, пока она не достигает второго оргазма.
— Ты еще ничего не видела.