– Рассказывай, почему так долго не появлялся, снова сессию завалил? ― смеялась Маша, присев на гранитный край ограды фонтана.
– Да нет, наоборот, ― Костя снял капюшон, ― просто сессия поздно началась.
– Правда? Классно, поздравляю! У меня тоже экзамены недавно закончились.
– А на каком курсе ты учишься? ― Костя перевел темные глаза с окна на Машу.
– Четвертый закончила, а ты?
– Тоже четвертый.
– Как же это так, ведь ты моложе меня, ― удивилась девушка.
– Надо уметь, а сколько тебе?
– Пока двадцать один.
– А мне уже двадцать один, ― сообщил Костя.
– У тебя был день рождения?! Поздравляю! ― у Маши загорелись глаза. ― Мое пожелание тебе останется прежним: найти себя!
– Маш, хоть бы денег пожелала или здоровья что ли… ― только сейчас Маша заметила, какие у Кости замечательные ямочки на щеках, когда он улыбается.
– Ты зря смеешься! Очень важно идти правильным курсом, иначе будет штормить. Кстати о шторме, мне чисто с профессиональной точки зрения интересно, почему люди попадают в секты, идут в субкультуры? Объясни мне, ведь ты на этом собаку съел! ― девушка из-под опущенных ресниц разглядывала собеседника.
– Хм, хороший вопрос. В каждой крайности есть свои плюсы, ― Костя поднял монетку и бросил ее в фонтан. ― В «эмо» ― возможность думать только о себе, других вообще в расчет не брать. Представляешь ― на свете есть только ты: твои чувства, твои мысли, твои права. Разве не супер?
– Как знать, ― покачала головой Маша. ― Почему же многие уходят?
Возраст не тот?
– Не в возрасте дело. У каждой крайности есть свои минусы. У этой
– одиночество. Даже если ты с друзьями, они думают только о себе, а ты как будто один. Я уже не говорю про то, если правда остаешься наедине с собой.
Маша понимающе кивнула и продолжила нерефлексивное слушание.
– В готике тоже есть свои плюсы: ты все видишь в черном цвете, можешь выбрасывать на других негатив, считать, что тебе можно больше, чем другим. Кроме того, черное всегда притягательнее белого, ― Костя инстинктивно закатал рукава, обнажив на правом запястье симпатичный браслет с какими-то узорами.
– И какие же недостатки у этой «гениальной» философии? ― попросила уточнить Маша.
– А вот какие: это все очень сильно засасывает, ты перестаешь играть, и уже весь мир для тебя черный. Это разъедает изнутри, если относиться к этому серьезно. И может плохо кончиться.
– Но ведь так бывает не всегда, ― девушка попыталась создать какой- то просвет.
– В смысле?
– Многие поиграют в «крайности» и возвращаются в обычный мир.
– Да, но не все.
– Мне даже как-то не по себе! ― призналась Маша: несмотря на жару, у нее по коже бегали мурашки.
– Да ладно! Ты же сама просила объяснить. Рассказывать дальше или хватит? ― Костя оценил эффект своих рассказов и усмехнулся.
– Продолжай, если дальше все не так мрачно.
– Хорошо, есть еще металлисты, рэперы и прочие музыкальные течения. Их плюсы тебе, как отчасти музыканту, наверняка, известны. Это свобода самовыражения, когда отдыхает душа, когда веришь, что внутри таится талант и не хватает какой-то удачи, чтобы его раскрыть. Когда ходишь окрыленный, что нелепо срифмовал пару слов или наугад ударил пару раз по клавишам, а вышел непротивный звук. Но время проходит. И если ты адекватен, то понимаешь, что у тебя нет дара, и начинаешь играть для души без фанатизма и ожидания больших перспектив. Если неадекватен ― еще много лет строишь планы будущих успехов, собираясь по вечерам в каком-нибудь подвале… Почему ты так смотришь? ― Маша показалась Косте чересчур задумчивой.
– Интересно рассказываешь, заслушалась! Можно тебе вопрос задать?
– Задавай.
– Ты даже в сорокоградусную жару ходишь в куртке с капюшоном? Костя не сразу сообразил, что нужно ответить.
– Да нет, сегодня это знак протеста ― родители хотели, чтобы я пришел в костюме и при галстуке.
– Тебе пойдет костюм, но мне и так нравится, ― рассудила Маша. Костя молчал некоторое время.
– Если уж мы стали задавать друг другу такие личные вопросы, то скажи честно: ты ведь приехала к нам тогда не как друг Егора?
Маша хотела придумать отговорку, но Костя смотрел ей прямо в глаза.
– Ты прав.
– А ты… могла бы полюбить Егора?
– Чисто теоретически? ― осведомилась Маша.
– Конечно.
– Могла, наверное, у тебя не такой уж и ужасный брат.
– Ясно, и, если бы не ты, он бы не приехал?