Дмитрий призадумался. Так как Маша продолжала сидеть на своем рабочем месте, демонстрируя нежелание менять диспозицию, не смотря в сторону футболиста, углубившись в монитор, то Березин нехотя занял место на стуле напротив ассистентки психолога.
– Вы слушаете? ― уточнил он. Зеленые глаза оторвались от компьютера. Невзирая на серьезное выражение лица, они смеялись: Маша до сих пор не могла смотреть на белое великолепие прически футболиста. Да и золотому кресту на груди позавидовал бы любой архимандрит.
– Начинайте, ― девушка подперла ладонью подбородок, выказывая чрезвычайную сосредоточенность.
– Травма случилась во время матча…
– Нет, так не пойдет, расскажите про другие травмы, что ли, ― предложила она, вернувшись после некоторого движения в прежнее положение внимания, чуть ссутулившись, повторяя позу собеседника.
– Самая первая травма у меня была лет в семь ― мышцу потянул, как-то бока намяли, другой раз ушиб руки, но это ничего. Хуже всего, когда шипами мимо защиты ― вот это больно, ― просветил нападающий. ― Еще часто с менисками проблемы бывают… ― Дмитрию трудно было собраться с мыслями, когда на него смотрели так внимательно.
– Какая травма была самой серьезной?
– Хм… Наверно, эта. Лет в двенадцать мне хорошенько досталось.
Мы от нашей спортивно-юношеской школы в каком-то кубке участвовали,
– «Да уж, поди припомни все эти кубки! А я удивлялась, отчего он меня с третьего раза запомнил! С другой стороны, с чего я к нему прицепилась? Наверно, все еще раздражает эта самоуверенность». ― Что-то врачам в моей травме не понравилось. Сказали, вообще бегать нельзя, а в футбол играть и подавно, могу калекой остаться, если еще раз «неудачно» травмируюсь.
– Вы не послушались?
– Конечно! Если бы я слушал все, что мне говорят, я бы давно свихнулся. Да и много времени прошло. У меня такое мнение: в нашей профессии нужно меньше внимания обращать на слова.
– Замечательная мысль. Вы тогда уже были звездой команды?
– А как же!? У меня такое призвание.
– Понятно, ― вздохнула девушка.
– Что понятно? Знаете, вы считаете меня самовлюбленным эгоистом, это ваше дело, мне все равно. Но футбол ― это единственно, что я умею делать хорошо, в чем я чего-то добился. Разве я не могу радоваться тому, чего достиг сам? Кроме того, вы слишком много на себя берете для ассистентки психолога, ― Дмитрий явно вышел из себя, что для него совсем не свойственно. Видимо, сложившаяся ситуация вывела его из привычного благодушно-равнодушного состояния.
Футболист неосознанно поправил крест.
– Спасибо за высокую оценку моей работы, ― девушка сразу посерьезнела, ― но я имела в виду, что мне понятно, над чем работать. Продолжайте тренироваться, а я буду разрабатывать индивидуальную концепцию восстановления.
– А вы не скажите мне, что именно вам понятно?
– К сожалению, нет. Профессиональная этика, пусть я еще и не психолог, ― последовала колючая улыбка.
Маше нужно было посоветоваться с кем-то, но такого человека было найти не так уж просто. В психологии самой сложной проблемой считается проблема выбора, именно она и не давала покоя шатенке, уютно укрывшейся одеялом и спешно набирающей очередное послание на клавиатуре.
«Мне нельзя никому раскрывать профессиональные сведения, но очень нужен твой совет, мне больше не к кому обратиться: Поле я стараюсь не давать лишней информации для ее же блага, практически все остальные мои знакомые так или иначе связаны либо с футболом, либо с психологией. Ты же, я уверена, как никто другой поможешь разобраться».
«Сколько лестных слов! Я попробую, но…»
«Я в тебе не сомневаюсь. Позволь мне опустить некоторые детали. Один футболист в детстве получил травму, из-за нее подающий надежды спортсмен должен бросить играть, так как может стать инвалидом при неблагоприятном раскладе. Футболист не бросает, но слова врачей откладываются у него в бессознательном, создавая установку, что следующая подобная травма может искалечить».
«Давай дальше я. Футболист снова травмируется, потом не может забивать. Видимо, из-за этой самой пресловутой установки».
«Похоже на то. Какой из меня конспиратор! Ничего завуалировать не могу! Как-то эта пресловутая установка переплелась с образом ворот, полных трибун, камер, не давая забивать. Я попыталась порвать эту связь, но не смогла ее устранить, они слишком соединились. Надо снимать установку».
«Сними, в чем вопрос? Не сможешь ― скажи профессору».
«Если я так сделаю, у Дмитрия не будет выбора, как и у меня.
Профессор не будет сомневаться, установку он снимет, но потом…»