Я так подробно и обстоятельно все описала, что Поля почти мне поверила.
– И правда, ― вздохнула Поля. ― Чтобы покорить такого красавчика, нужно быть очень богатой, популярной, успешной, безумно красивой. А мы с тобой, ― девушка подвела меня к зеркалу, ― совсем обычные.
Я утешила себя тем, что мысль о симпатии Березина ко мне могла прийти в голову только такой романтичной девушке, как Поля, да и та вскоре отказалась от своей первоначальной догадки.
Но не тут-то было. На следующий день мы с профессором командовали разгрузкой будущей психологической комнаты, которая раньше служила для хранения архивов клуба. Теперь бумаги перевозили в специально оборудованное подземное хранилище. Николай Степанович давно задумывал отдельный процедурный кабинет, где бы проводилась работа с клиентами, а также, куда могли прийти футболисты и работники клуба, чтобы отдохнуть и восстановить душевное спокойствие. Тем более, эта комната соседствовала с нашей.
Я поднималась по лестнице, придя чуть позже обычного, Кирилл спускался. Он так испытующе на меня посмотрел! То ли разочарованно, то ли беспокойно, то ли озлобленно, то ли все вместе. И тут же, не оборачиваясь, промчался к выходу. Он тоже думает, что я, как сказал бы Егор, новая жертва Березина. Кирилл считает, что я обманула его дружеские чувства, его искренность, ведь он сам рассказал мне об уведенной Дмитрием девушке, его девушке.
Когда архивная оказалась полностью пустой, профессор, отечески оглядевшись, подошел к окну, выходящему прямо на тренировочное поле. Погода стояла типичная для начала ноября ― лужи, слякоть, дождь, голые деревья, нисколько не стесняющиеся своей наготы желтая примятая всклоченная трава, темные плешины у вратарской, грязное серое небо. Вряд ли на это все можно было так заворожено смотреть десять минут кряду. Видимо, Николай Степанович прибывал в задумчивости.
– Мария, только не истолкуйте превратно то, что я вам сейчас скажу, ― психолог отвернулся от окна и заложил руки за спину.
Не люблю я такого начала разговора. За ним всегда следует короткая лекция, выводящая на показ мои профессиональные недостатки.
– Вы знаете, что до вас моей ассистенткой работала Анна? Теперь она у Светланы Сергеевны.
Я кивнула. Моему начальнику лучше не мешать говорить, иначе он может чрезмерно увлечься беседой.
– Вы знаете, за что я уволил ее? ― профессор внимательно посмотрел на меня, я же нерешительно покачала головой.
Пусть изложит свою версию, он имеет на это право.
– Дело в том, что Березин проявил к ней интерес… ― сделал психологическую паузу мой собеседник, чтобы его слушательница осознала всю сложность положения. ― Все бы ничего, если бы они внезапно не улетели на пару дней в теплые страны посреди недели, ничего не сказав ни тренеру, ни мне.
Да, самое ужасное, что они не сообщили Николаю Степановичу! С этим вышел большой прокол. Я не иронизирую или издеваюсь, просто профессор сумел бы разрешить ситуацию, не доводя дело до начальства.
– Получился неприятный скандал, чудом удалось избежать огласки в прессе. Березин отделался крупным штрафом ― он звезда команды, ему большее не светило, но Анну меня обязали уволить. Ситуация осложнилась тем, что она проходила преддипломную практику, которую могли не засчитать. Мне стоило больших трудов устроить ее к Светлане Сергеевне с условием, что она будет заниматься только бумажной работой, не имея контакта с клиентами.
Я позволила себе вопрос:
– Анна знает, что вы для нее сделали?
– Нет, это ни к чему, ― отмахнулся профессор. ― Но вы поняли, почему я это вам рассказал?
– Вы хотите, чтобы я держалась об Березина подальше? ― предположила я.
– Можно сказать и так, но это, скорее, идеальный исход. Постарайтесь соблюдать в рабочее время дистанцию, этого будет достаточно.
Вот и профессор туда же! Даже он не может понять, что в красивого, богатого, знаменитого, молодого футболиста можно не влюбиться. Да и Березин ко мне равнодушен. И все из-за этой несчастной фотографии!
– Я усвоила то, что вы хотите сказать, но думаю, что подобного не произойдет.
– Надеюсь, ― вздохнул психолог.
– Николай Степанович, давно хотела спросить, почему вы, когда сопровождали Бегового, не стремились его удержать, а потом вернуть?