– Димка, оставь ее в покое! ― предложил Павел.
– Нет, почему это я должен оставить ее? ― нагло отрезал Березин.
– Она серьезная, не для тебя. Помнишь, что с Аней вышло?
– Успокойся, я разберусь. Знаешь, в ней что-то есть, ― я решила, что это комплимент, но Чижов вдребезги разбил эту мысль.
– Я отлично знаю, что: она не бросилась к тебе на шею сразу, как увидела, вот и все!
– Возможно… ― усмехнулся нападающий, добавив после непродолжительной паузы:
– Спорим, не пройдет и недели, как она будет от меня без ума?
Дмитрий так уверенно, так обыденно это произнес, что меня передернуло. Только этого не хватало! Он понимает, что испортит мне карьеру своими выходками?! Ну, ничего. Нужно привыкать вести себя соответствующим образом и с такими людьми. Только каким образом, еще не решила.
У Пушкина (это такой известный в нашем городе памятник) я стояла даже раньше условленного срока: профессор отпустил меня, углубившись в выбор методики оказания помощи Горину. Николай Степанович объяснил, что с защитником будет работать сам ― я слишком молода, чтобы иметь в глазах футболиста авторитет и доверие к моим профессиональным возможностям. Это даже к лучшему: займусь спасением своей репутации. Не знаю, как в этом поможет Стрелок, но он из моих знакомых самый равнодушный и беспристрастный по отношению ко мне, следовательно, сможет объективно оценить ситуацию. Если не пошлет меня на небо за звездочкой.
Задумавшись, я не заметила, как какая-то черная фигура рванула изо всех сил сумку прямо из моих рук. Каюсь: не успела сориентироваться и только смотрела в сторону убегавшего! Собравшись с мыслями, я бросилась вслед за черным силуэтом, но сгустившиеся сумерки и плохая ориентация на местности, а также более низкая скорость убеждали меня: все бесполезно. Вдруг похититель свернул за угол, я за ним, а мне навстречу с другой стороны захромала тень. Послышался глухой удар, будто уронили мешок с мукой. Замедлив бег, я опасливо приблизилась к месту происшествия.
– Это твое? ― спросил Стрелок, указав на сумку, лежащую на асфальте.
– Да, спасибо! ― выдавила я, пытаясь отдышаться.
Теперь можно и оглядеться. Мой обидчик оказался парнем моего возраста, на вид ухоженным, небедно одетым. Стрелок скрутил ему руки за спиной, а лицом припечатал к сырому железному забору.
– Что будем с ним делать? ― поинтересовалась я, подобрав сумку и стараясь отгадать ответ по глазам, но свет фонаря слишком слабо проникал туда, где мой спаситель держал вора.
– Что я буду с ним делать. А ты езжай домой, ― безапелляционно заявил парень. ― С остальным потом разберемся.
Я подняла сумку и ответила.
– Даже не надейся! ― мои глаза приспособились к видению в потемках, поэтому я разглядывала вора подробней.
– Короче, боишься, что я его убью?
– А он может!? ― подал ужаснувшийся голос провинившийся.
– Он все может! ― косвенно подтвердила я.
Тут произошло неожиданное: грабитель исхитрился ударить Стрелка по ноге ниже колена, увернуться и помчаться вон. А я рефлекторно сделала подножку: вор пошатнулся и приземлился на выставленные локти. Стрелок уже подоспел. Горе-грабитель закричал:
– Полиция!
– Правильно, звони в полицию, а я разберусь с этим живчиком!
Только сейчас я заметила, что лицо фаната скорчилось от боли ― удар пришелся по больной ноге. Стрелок схватил парня за шиворот, встряхнул и поднял руку, чтобы ударить, я уцепилась за нее и проговорила:
– Не надо!
Вор согнулся в три погибели, пряча голову.
– Надо, Маша. Надо его проучить, ― произнес он, но рука зависла в воздухе.
– Нет, я уже звоню в полицию, мы его сдадим, как положено. Не хочешь же ты ночь в тюрьме провести, пока разбираются, кто из вас двоих бандит?
Грабитель тяжело вздохнул и свесил голову в надежде на пощаду.
Не знаю, мои ли слова подействовали, здравый ли смысл, но рука опустилась, тогда и я убрала свою. Между прочим, Стрелок впервые обратился ко мне по имени.
Вор окончательно присмирел и ждал прибытия полиции.
– Больно? ― указала я глазами на ногу.
– Нормально, ― обманул меня Стрелок.
– Может, в больницу?
– Нет, давай уж этого доставим. А ты все-таки осталась, ― выдавил Стрелок и умолк.
– Да, хоть на что-то сгодилась!
Говорить было неловко при чужом человеке, поэтому я повнимательнее пригляделась к своему спасителю. Он значительно преобразился с момента нашей первой встречи: на почти бритой голове отросли волосы, на желчно-бледных щеках появился румянец и в глазах, по-прежнему отстраненных, засветилось что-то живое.