— Легко тебе говорить.
— Пора мне возвращаться и готовить ужин. — Она скривилась. — Сегодня заедут родители Фрэнка.
— Ох божечки, ну удачи тогда. — Сара встала и принялась спускаться с крыльца.
— Ах да, и еще кое-что, — вставила Энджи.
Сара обернулась и посмотрела на подругу.
— Про детектива Джамбанко. Видела бы ты его упругую задницу!
— Говорю же, невыносима, — ответила Сара и, смеясь, направилась домой.
Кенни прополоскал рот и выплюнул жидкость со вкусом мяты в раковину. Затем выключил свет в ванной и забрался в постель к жене. Она закрыла книжку, которую читала.
— Натали сегодня была очень молчаливой, ты заметил? — спросила она.
— Я бы сказал, она... задумалась. Видео хоть и идет всего полминуты, но потом долго не отпускает.
— Сама знаю. — И, поколебавшись, Сара продолжила: — Часть меня еще сердится на детектива Дженкинс за то, что та попросила нас это сделать. Она же еще ребенок!
Кенни положил голову жене на плечо.
— Детектив просто делает свою работу, милая.
— Энджи мне то же сказала.
— Отметь этот день в календаре. Пятое октября. У Кенни и Энджи совпали мнения.
— Остряк. — Сара хихикнула.
— Я отправил детективу сообщение, когда выводил Бандита в туалет. Написал, что Натали девушку не узнала.
— Как мы ей сразу и сказали.
— И еще я перепроверил замки, как ты просила.
— Спасибо, милый. — Сара повернула к нему голову и чмокнула в щеку. — Можешь сделать еще кое-что?
— Конечно.
— Выглянешь в окно?
— Прямо сейчас?
— Если не трудно.
Кенни стащил с себя одеяло и встал с постели.
— Что я должен там увидеть?
— Не знаю. Что угодно... что-нибудь необычное, наверное.
Он подошел к окну. Одним пальцем сдвинул штору.
Лужайка перед домом, как и вся улица, терялась в паутине теней. Высоко в небе нависал осколок октябрьского месяца. Ветра совсем не было. Ничто не шевелилось, даже ветви деревьев.
— Вроде все нормально, — сообщил он, возвращаясь в кровать.
— Спасибо, что проверил. — Сара положила книгу на тумбочку. — Она не идет у меня из головы. Перед глазами постоянно ее лицо. Такое напуганное.
Кенни выключил ночник.
— А сейчас постарайся уснуть. Завтра будет день получше, обещаю.
Шепот в темноте:
— Кенни?
— Да, милая.
— Ты правда раньше не видел эту девушку?
Он перевернулся на другой бок, чтобы оказаться к жене лицом.
— Никогда. Ты же слышала, что я сказал детективу.
— Но сейчас спрашиваю я. Ты уверен?
Кенни пошарил в темноте и нашел руку жены.
— Да, любимая. Я уверен.
— Я люблю тебя.
— И я тебя.
Прошло немало времени, прежде чем они смогли уснуть.
Мужчина уже собирался покинуть свое укрытие за старым дубом, когда в окне на втором этаже дома, за которым он наблюдал, вдруг возникла фигура. Он мигом отпрянул обратно в тень.
Лицо в окне мужчина узнал. Он проследил за тем, как человек постоял там немного, вглядываясь в ночь, а потом снова сомкнул шторы. Через некоторое время свет в окне погас.
Мужчина наблюдал за домом еще несколько минут. Убедившись, что ему ничего не грозит, вышел из-за дерева и пересек пару темных задних дворов — при этом перемахнув через заборчики и едва не угодив в купальню для птиц и пруд с золотыми рыбками, — пока не оказался в заброшенном переулке, где оставил машину.
Суббота.
Стрижка газонов была для Кенни Такера одним из величайших удовольствий в жизни. Субботним утром он сильнее всего любил заправлять своего «Джона Дира», надевал наушники, включал что-нибудь из классического рока и брался за дело. Что-то во всем этом прорезании линий в пышной траве — на одной неделе горизонтальных, на другой вертикальных — нравилось живущему внутри него перфекционисту. К тому же это расслабляло. Раз в неделю, на протяжении как минимум полутора часов, ему не нужно было беспокоиться о защите по схеме три-четыре, двойных тайт-эндах и о том, как сберечь лучших игроков для матчей плей-офф.
Сегодняшний день служил тому идеальным примером. Еще не было и десяти, а Сара с Энджи уже уселись за стол на кухне и, распивая кофе, обсуждали таинственную девушку с видео. И весь район, казалось, занимался тем же самым. По меньшей мере трое соседей успели к ним заскочить, пока Кенни старательно ровнял края примыкавшего к подъездной дорожке и тротуару газона, и каждый, запыхавшись, интересовался одним и тем же: не выяснила ли полиция что-нибудь новенькое.