— Извинись, — прорычал он. — Я серьезно.
Она не смогла скрыть того факта, что испугалась. Казалось, что она пыталась заставить себя улыбнуться, но страх в ее глазах не исчез.
Келли выпрямила спину и задрала подбородок.
— Или что?
Он сделал шаг назад и сложил руки на груди.
— Я расскажу всем, что ты любовница Джорджа Лэта.
Она выглядела так, как будто увидела призрака.
— Теперь извинись, — потребовал Лэс.
Черт возьми!
Джордж Лэт, вероятно, был самым крупным кинорежиссером в Голливуде. Он был женат, имел нескольких успешных детей и несколько премий Академии за заслуги (прим. наград мировой Киноакадемии, Оскар и т.п.). Я понятия не имела, что у Келли была связь с ним, и предположила, что Рэнди, должно быть, рассказал Лэсу все, что он знал об этом.
Ее глаза постепенно сузились до щелочек.
— Извинись.
Она наклонилась в сторону, посмотрела мимо Лэса и встретилась глазами со мной.
— Прости, что приказала тебе заткнуться. Это был тяжелый день.
Я кивнула ей.
— Извинения приняты.
Лэс развернулся и пошел в мою сторону. Келли выдохнула воздух, который задержала в легких, — казалось, что она сдулась, после того как сделала это. С явным облегчением, она потянулась за сумкой и направилась к кухне.
— Нам надо решить, что мы будем делать с этим материалом, — сказала она через плечо. — Я ничего не могу сделать с тем, что случилось в гараже. Там настоящее порно.
Лес посмотрел на меня, ухмыльнулся и жестом указал на нее.
— Давайте посмотрим, что она скажет.
Мы вошли в кухню вместе, и Бобби последовал за нами. После того, как каждый нашел себе место, Келли села у бара и вздохнула. Это показалось странным, потому что, кроме того раза, когда она брала у меня интервью, она никогда не садилась. Она всегда приходила, рявкала о своих требованиях и уходила.
— У нас осталось всего несколько дней. Как я...
Она глубоко вдохнула, затем выдохнула.
— Как мы собираемся сделать этот материал интересным для зрителей?
— Пусть они видят правду, — сказала я. — Покажите им отношения, которые развиваются между Лэсом и Рэнди.
Она посмотрела на Лэса, видимо, ожидая ответа. Он кивнул.
— Они наверняка посчитают это интересным. Но, Боже правый, — она посмотрела на меня, а затем на Бобби. — Это будет сложной задачей.
— Он приехал сюда в надежде продвинуть свою модельную карьеру, — сказала я. — Сообщите им об этом. А потом просто дайте им понять, что происходит с ним и Рэнди.
— Дайте мне минуту, — она вздохнула, а затем надолго опустила взгляд, смотря в пол. Похоже, что она была в оцепенении, ее глаза оставались пустыми достаточно долго, что Лэс, Бобби и я обменялись несколькими неловкими взглядами.
Она подняла глаза и ухмыльнулась.
— Тем не менее, в гараже было довольно сексуально.
— Говорила же.
Она посмотрела на Лэса.
— Ты согласен на это?
— Полностью. Но, — он поднял бровь. — Не преврати это в дерьмо. Я знаю, что вы его отредактируете. Просто не делай из этого мыльную оперу.
— Не делать мыльную оперу? — она рассмеялась и подняла руку. Она отставила указательный палец. — Военный герой, — она отставила другой палец. — Татуированный байкер, — отставила еще один. — Спортсмен, — она продолжала отставлять пальцы, каждый раз, когда называла человека. — Богатый мальчик. Курящий травку серфер. Бизнесмен. Это было идеальным сочетанием. Теперь татуированный байкер — гей. И он засунул свой десятидюймовый член в рот моего бригадира (прим. 25,4 см). Это долбанная мыльная опера, нравится тебе или нет.
— У него действительно хороший член, — сказала я со смехом.
— Он великолепный, — она кивнула в знак согласия. — Но я не смогу показать это после редактирования.
Она посмотрела прямо на меня и ухмыльнулась.
— А как насчет тройничка?
Каждая капля крови в моих жилах прилила к моей киске. Также, как и у большинства женщин моего возраста, тройничок находился в моем списке дел, «которые надо успеть в жизни», в котором он, несомненно, сохранился бы до моей смерти. Это то, что я тайно хотела сделать, но у меня не было смелости признать это. Для участия в тройничке потребуется полдюжины «Маргарит» и несколько капель GHB (прим. жидкий наркотик, экстази).
Образ того, как Лэс сосет член Рэнди, пока я объезжаю его в позе наездницы, заставил меня поерзать на месте. Через несколько секунд моя киска начала пульсировать. Я не могла поверить, что я не только думала об этом, но и рассматривала такую возможность. Это было маловероятно, но, тем не менее, это возможность обдумывалось.
Я усмехнулась.
— Возможно, если бы я была на наркоте.
— Я могу это устроить, — сказала она.
— Я шучу.
Я пошутила. Вроде того. Я искала предлог, чтобы согласиться на тройничок, и понимала, что публика увидит это. Публика, в которую входили мой отец и братья.
Она посмотрела мне прямо в глаза и ухмыльнулась, несомненно, ожидая от меня, что я изменю свой ответ.
Я вздохнула.
— Я не могу.
Она посмотрела на Лэса.
— А ты бы…?
— Я что?
— Ты бы согласился бы на тройничок с ней и бригадиром?
— Она сказала — «нет».
— Теоретически, — сказала она. — А ты? Ты бы согласился?
Он пожал плечами.
— Конечно.
Она посмотрела прямо на меня.
— У тебя есть, о чем подумать.
— На самом деле, я не могу, — сказала я.
Она встала.
— Я вернусь сегодня днем, — ее глаза оглядели комнату. — Где мой бригадир?
Лэс пожал плечами.
— Не знаю.
— Не могу сказать, — сказал Бобби.
Я не ответила.
Я была слишком занята, пытаясь решить, есть ли способ вычеркнуть из списка моих желаний тройничок так, чтобы об этом никто не узнал.
Глава 16
— Почему бы тебе просто не сделать это? — спросил Фрэнки. — Черт, все хотят это попробовать. У тебя есть шанс. Просто сделай это.
— Я не могу.
— Ты не хочешь, — сказал он. — Вот в чем разница.
— Неважно.
— Ты на самом деле думаешь, «я должна», или просто так говоришь?
Подумав, он заговорил снова:
— Слушай, — он взялся за край барной стойки и наклонился ко мне. — Я не могу сосчитать, сколько человек приходили и уходили из этого бара с тех пор, как я его купил. Иногда становится скучно, и я спрашиваю у клиентов о том, о чем не спрашивал бы у посетителей, не будь я барменом. В последнее время я задаю людям один и тот же вопрос, вот уже шесть недель.
— Что за вопрос? — спросила я.
— О чем они больше всего сожалеют в сексе.
Я закашляла от смеха.
— И они сожалели о тройничке?
Он кивнул.
— Примерно девяносто процентов из них.
— И это оправдание для того, чтобы я сделала это?
Он покачал головой.
— Единственное, что оправдывает, — так это мотивация, и тот факт, что это то, чем должно быть.
— И что это?
— Опыт, — ответил он. — Как прыжок со скалы или скайдайвинг. Скалолазание. Плавание с дельфинами.
— Ты когда-нибудь…?
Он кивнул.
— Пару раз.
Я отпрянула от стойки.
— Серьезно?
— Ага.
— Два парня или две девушки?
— И то, и то.
— Святое дерьмо! Правда?
— Ага.
— Это было…?
Он слегка улыбнулся.
— Круто?
— Ага.
— Это было довольно приятно.
— А ты… Ну, знаешь. С парнем?
Он покачал головой.
— Нет. Мы просто шпилили ее, или как оно там называется. Один в рот, другой в киску. Мы пробовали двойное проникновение, но наши члены были слишком близко друг к другу, поэтому мы перестали пробовать.
Моя киска стала пульсировать от одной только мысли об участии в тройничке с Фрэнки. Для той, что никогда не была беспутной девушкой, мой разум, безусловно, блуждал по таким местам, о которых я никогда и не помышляла.