— Ты, — засмеялся Фрэнки. — Той ночью. Ты сказала, что вы трахнулись, но ты чертовски разозлилась на него из-за пиццы и теперь сожалеешь об этом.
— Вот дерьмо! — я села прямо. — Я рассказала об этом?
— Еще бы. Если быть точным, ты сказала, что вы перепихнулись дважды. С тех пор количество раз увеличилось?
— Два и все.
— Оу, и все?
Я кивнула.
— И все.
— Точно?
— Ага.
— Думаю, это хорошо. Но. Отсутствие химии дерьмово для шоу, — сказал он. — Может, они смогут отредактировать видео и изменить хронологический порядок? Начать с небольшого разговора и закончить фейерверками.
— Я предлагала ей то же самое.
Я сделала глоток воды и отставила стакан в сторону.
— Могу я задать еще один вопрос?
— Конечно. И в будущем: не спрашивай каждый раз разрешения.
— Ты говорил мне некоторые вещи. Например, что я красивая и…
— Великолепная, — прервал он.
Фрэнки, не отрываясь, смотрел на меня. Я не смогла сдержать улыбку.
— Великолепная, прости.
Он улыбнулся.
Я покраснела, вздохнула и отвернулась.
— А потом ты говорил о грязных разговорчиках и о том, как ты хорош в них. Шептал мне на ухо сексуальные фразочки. Как насчет того, чтобы я заглянула к тебе, когда ты не будешь ничем занят? И попробовать что-нибудь?
— Я не такой.
Я встретилась с ним взглядом.
— Какой такой?
— Я буду дурачиться с тобой, пока ты здесь. Ну, знаешь, помогу тебе расслабиться. Но я не собираюсь трахать тебя, пока ты снимаешься в шоу. Это было бы неправильно.
— Почему?
— Участвуй в своем шоу, а когда закончишь, мы вернемся к этому разговору.
Меня не удовлетворил его ответ. Мне нужно было большее. Намного большее.
— Я тебе нравлюсь?
Бл*дь.
Это прозвучало как-то незрело.
Очень незрело.
Он яростно почесал голову, отчего милый беспорядок на голове стал еще хуже. Фрэнки опустил руки на колени и встретился со мной взглядом.
— Нравишься ли ты мне? — усмехнулся он. — Ради всего святого. Серьезно? Думаю, ты великолепна. И интересная. И умная. И милая. Твоя походка немного скрывает, что ты со Среднего Запада, это забавно наблюдать. Скорее всего, ты занималась верховой ездой, что мне нравится в тебе. Возможно, у тебя был дом полон братьев и сестер, и они выводили тебя из себя. Однако ты делаешь все возможное, чтобы вести себя женственно, а не как пацанка. Мне нравится, что твои короткие шорты оставляют открытой всю ногу, но не попку. Твои волосы всегда идеальны, но не потому, что ты следишь за этим, а сами по себе. То, как ты слизываешь соль с ободка бокала, пока думаешь, что я не смотрю, мне нравится и это. Овощи на пицце? Да, и это тоже.
Он встал и посмотрел мне прямо в глаза.
— Да, Лу. Ты мне нравишься.
Оу.
С открытым от удивления ртом я в оцепенении уставилась на него.
Меня бросило в жар, я возбудилась.
Так же как и когда Бенни Уилсон пригласил меня на выпускной бал.
Я потянулась за стаканом воды, в надежде охладиться. И выпила половину, но это не принесло облегчения.
— Ох, — произнесла я едва слышным голосом.
Он засмеялся.
— Ты покраснела!
Я потерла лоб.
— Это иногда случается.
Он обошел барную стойку, приблизился ко мне и наклонился.
Не…
Фрэнки убрал мои волосы в сторону, затем прижался губами к моему уху. Его теплое дыхание вызвало дрожь.
— Добавь это в список того, что мне нравятся в тебе, — прошептал он.
Мурашки пробежали по моему телу.
Он встал и отошел.
Вот говнюк.
Ты мне тоже нравишься.
Через несколько минут Фрэнки вернулся с пиццей в руках. Ее запах напомнил мне о пьяной ночи в баре и ночевке у него дома.
— Той ночью мы ели пиццу такого же размера?
Он кивнул.
— Мы предлагаем только такой размер.
— У тебя есть рутбир (Прим. Корневое пиво, или рутбир (англ. Rootbeer) — газированный напиток, обычно изготовленный из коры дерева Сассафрас. Корневое пиво, популярное в Северной Америке)? — спросила я.
Его глаза загорелись.
— Хорошая мысль. Хочешь кружечку?
Я кивнула.
— Пицца и рутбир, — сказал он. — Давненько у меня этого не было.
Как и у меня. Это напомнило мне о детстве.
— У меня тоже.
Он разлил нам пива, сел, и мы начали есть.
Прикончив один кусок, я наблюдала за Фрэнки пару мгновений. Смотря на то, как он ел, я решила, что он действительно хороший человек.
— У меня нет сестер, лишь три брата. Нас воспитал отец на ферме у границы Канзаса и Небраски, со стороны Канзаса. Родители развелись, мама переехала, вышла замуж за другого. Больше мы ее не видели, хотя по какой-то причине меня это не заботило. Мой папа был по-настоящему хорошим отцом. И да, я могу ездить на лошади, забить гвоздь, построить сарай, драться — и не как все девчонки — и приготовить ужин. Все сбалансировано, — я потянулась за еще одним куском пиццы. — Слушай, может у тебя найдется одноразовый телефон?