«Эли! − слышу позади себя. − Вставай! Она скоро вернётся!».
Открываю глаза. На меня смотрит Фламмула и пытается разбудить. Я почти без сознания. И опять чувствую эту тупую и резкую боль. Фламмула замахивается и бьёт меня, каждый раз всё сильнее. Пятый удар и я ощущаю привкус крови, который приводит мой организм в движение, заставляя ноги согнуться, руки сжать в кулаки, а глаза включить острое зрение, расширяющее мои зрачки.
− Хаатит! − кричу я не своим голосом.
Фламмула резко поднимается на ноги, а затем плавно садится напротив, вытаращив на меня томные, зелёные глаза.
− Что, чёрт ваазьми праисходит?
− Тебе нужно бежать отсюда, здесь убивают людей, − ответила Фламмула.
− Откуда ты знааешь это? И заачем била мииня?!
− Я вовсе не больная, нет… Вернее… Я работаю здесь, Эли.
− Что тыы предлага-ешь?
Моё дыхание выровнялось, зрачки сузились, карман перестал издавать протяжный, еле заметный свист, язык пришёл в норму.
− На втором этаже есть секретный погреб, где мы храним разделочные инструменты, спирт и наркотические вещества, которыми тебя и напоили 15 минут назад. Ты быстро пришла в себя − организм тебя любит.
− Уже не знаю, кому и верить, − отвечаю Фламе.
− Прошу тебя.
Я потупила глаза, о чём-то задумалась и протянула руку девушке с зелёными глазами.
− Ты ведь Фламмула?
− Просто Флама, − улыбнулась незнакомка.
Спускаться было не просто. Потолки низкие, каждой ступеньке не хватало по кирпичу, а тусклое освещение едва вырисовывало контуры стен.
− Долго мы здесь просидим? − спрашиваю.
− До сегодняшней ночи. Ты не бойся, я тебя вытащу.
Флама постелила одеяло, зажгла длинную свечу, и мы молча смотрели куда-то вглубь тёмного коридора, пытаясь найти в нем что-то или кого-то − для утешения.
Говорят, если долго смотреть на луну − начнут мерещиться странные образы. Не то черти, не то кратеры, утягивающие всё внутрь себя, расширяясь и расширяясь; а порой мерещится ласковый профиль одиноко спутника, подмигивающего тебе соседними звёздами.
С папой мы каждые выходные отправлялись на пляж и наблюдали за звёздами. Моё любимое созвездие – весы. Оно вносит гармонию, заставляет задуматься и быть чуточку внимательней, взвешивая каждый факт.
В одну из таких ночей отец рассказал мне историю:
− Элиси, − вырывая жухлую травинку, подозвал меня папа. − Мечтала ли ты когда-нибудь о чём-то большем? О какой-то способности, которая изменит твою жизнь?
Закончив гоняться за бабочкой − летучей плутовкой, перелетающей с цветка на цветок, я вернулась к отцу и уселась рядом.
− Хочу разговаривать с животными, птицами и насекомыми, − мечтательно глянув на море, сказала я.
− О чём же они говорят?
− О многом, − я глубоко вздохнула. − О солнце, о воде и о том, как им живётся. А мы этого не слышим, потому что мы − люди.
Обняв меня за плечо, папа вытащил из кармана сумки тонкую леску, которая тут же свернулась в клубок.
− Что это? − удивилась я.
− Волшебная нитка, − ответил отец.
На ощупь клубок был прочным и скользким − как капрон. Я погладила его и ощутила сильное постукивание. Так дятлы стучат по деревьям, когда хотят подкрепиться жуками и личинками.
Было уже поздно, поэтому мы свернули матрасы, упаковали остатки хлеба в рюкзак и допили улун − мой любимый сорт чая.
***
На моих «Fossil», подаренных Беббой, ровно 12:00. Водитель такси играет в молчанку под музыку Peggy Lee. Он еле заметно покачивает головой в такт Let's Love, местами сбиваясь с ритма − уклончиво. Peggy прекрасна. Свое творчество она начала еще в подростковом возрасте, была удостоена премии «Оскар» и несколько раз попадала на первую позицию в «Billboard Hot 100».
Мне становится невыносимо скучно, и я пытаюсь завести разговор:
− Прекрасная погода сегодня. Это обыденно − знаю, но всё равно прекрасно.
Мужчина прищурился и окинул взглядом равнину, раскинувшуюся вдоль длинной дороги в сторону «Sant'Agata di Militello».
− Вам не нравится дождь? Ветер? − пробубнил водитель. − Неужели вам он не по душе? Осмелюсь заявить вам… Как вас?
− Финки, − ответил я.
− Ну, так вот, Финки, − продолжил мужчина. − Все мои яркие воспоминания были именно в дождь или же при ветряной погоде.
− Расскажите о них.
Водитель глубоко вздохнул, почесал за ухом и открыл мне удивительную историю:
Я фермер. Вернее, был фермером. В хозяйстве у нас было 5 коров, кошара (загон) овец и куры. Отец занимался заготовлением сена, выгуливанием животин и стрижкой овец. Мать доила коров и забирала яйца из курятника. На мне же была уборка помещений. С утра возьму вилы, пойду к коровам, затем к овцам, и ты свободен уже через два часа. Куры не требовали большого ухода.