— В смысле, у женщины.
— Не-а.
— Кто-нибудь видел?
Он огляделся.
— Мамины видел, — сказал Тони. Было видно, что он застеснялся. — Как-то зашел в ванную, а она там лифчик надевала. Я и увидел на минутку.
— Минутку? — Кенни увлекся по-настоящему.
— Нет. Секунду.
— Офигеть. И как оно?
— Что «как оно»? Это же мама моя, Боже мой! Господи! Ну ты озабот.
— Да ладно, мужик, без обид.
— Да. Хорошо. Без обид.
Но теперь мы все думали о миссис Морино. Она была полной коротконогой сицилианкой, а ее усищи могли дать усикам Тони сто очков форы, зато с грудью весьма немаленькой. Представить ее в таком виде было одновременно трудно, интересно и немного противно.
— Готов поспорить, что у Мэг хорошие, — сказал Уилли.
На мгновение это повисло в воздухе. Но я сомневаюсь, что теперь хоть кто-то из нас грезил о миссис Морино.
Донни посмотрел на брата.
— У Мэг?
— Ага.
Колесики завертелись. Но Уилли вел себя так, будто Донни не понял. Зарабатывал очки за его счет.
— Сестра наша, дурень.
Донни просто посмотрел на него и сказал:
— Эй, который час?
У Кенни были часы.
— Без пятнадцати одиннадцать.
— Отлично!
Внезапно он выполз из палатки, встал, и, ухмыляясь, заглянул внутрь.
— Вставайте! У меня идея!
Из моего дома нужно было всего лишь пересечь двор, пролезть сквозь ряд живой изгороди, чтобы оказаться прямо за гаражом Чандлеров.
В окне ванной, на кухне и в комнате Мэг и Сьюзен горел свет. К этому времени мы сообразили, что у него на уме. Я сомневался, что мне это нравится, но и сказать, что не нравится, тоже бы не смог.
Понятное дело, это было захватывающе. Выходить из палатки нам не разрешалось. Если нас поймают, то ночам на воздухе и многому другому настанет конец.
С другой стороны, если не поймают, это лучше, чем ночевать на водонапорной башне. Лучше, чем пиво.
Стоило только поддаться общему настроению, и сдержаться, чтобы не захихикать, было крайне трудно.
— Лестницы нет, — прошептал Эдди. — Как мы это сделаем?
Донни огляделся.
— Береза, — сказал он.
И правда. Слева от дома, футах в пятидесяти, росла высокая береза, скрюченная зимней вьюгой. Она склонилась над запущенной лужайкой.
— Мы не можем залезть на нее все, — сказал Тони. — Сломается.
— Будем по очереди. По двое. Десять минут каждому. Победит тот, кто увидит.
— Хорошо. Кто первый?
— Охренеть, это же наше дерево, — Донни ухмыльнулся. — Мы с Уилли первые.
Меня это слегка взбесило. Мы же, вроде, лучшие друзья. Но потом я напомнил себе, что Уилли его брат, черт возьми.
Он бросился через лужайку, а Уилли припустил следом.
Дерево разветвлялось на два крепких ствола. Они улеглись плечом к плечу. Оттуда открывался отличный вид на спальню девочек, и весьма неплохой — на ванную.
Уилли все вертелся, пытаясь устроиться поудобней. Было видно, в какой он ужасной форме. Каждое движение давалось ему с трудом. В то же время Донни, несмотря на массу, будто бы родился на дереве.
Мы наблюдали за ними. Следили за домом, за кухонным окном, в надежде не попасться на глаза Рут.
— Потом я и Тони, — сказал Эдди. — Время скажите.
Кенни бросил взгляд на часы.
— Еще пять минут.
— Дерьмо, — сказал Эдди. Он достал пачку «Кул» и закурил.
— Эй! — прошептал Кенни. — Увидеть могут!
— Это ты дурак, — ответил Эдди. — А я прячу огонь рукой. Вот так. Никто не увидит.
Я пытался рассмотреть лица Донни и Уилли, гадая, что происходит внутри. Дело было не из простых, но я не задумывался. Они лежали во тьме, будто пара огромных древесных опухолей.
Я подумал — сможет ли дерево от них оправиться.
До того я не обращал внимания на сверчков и лягушек, но теперь обратил — бесконечный гул в тишине. Только его и было слышно, да еще Эдди затягивался и выпускал дым, и время от времени поскрипывала береза. Светлячки во дворе загорались и гасли.
— Время, — сказал Кенни.
Эдди выбросил «Кул», раздавил, и они с Тони побежали к дереву. Мгновением позже они взобрались наверх, а Донни и Уилли стояли с нами.
Теперь дерево накренилось не так сильно.
— Что-нибудь видели? — спросил я.
— Ничего, — сказал Уилли. Я удивился злости в его голосе. Будто бы Мэг виновата в том, что не показалась. Будто бы обманула их. Но Уилли всегда был говнюком, что поделаешь.
Я взглянул на Донни. Освещение тут было не очень, но мне показалось, что вид у него был тот самый, сосредоточенный, как тогда, когда они разговаривали с Рут о девушках, танцующих хучи-ку и том, что на них надето и не надето. Словно он о чем-то размышлял, и очень расстраивался, что никак не может найти ответ.