Мэг покачала головой.
И тут он забеспокоился на наш счет, думаю, впервые действительно забеспокоился насчет Донни и меня и того, что мы могли подумать об их разговоре. Он изменился в лице. Но Мэг по-прежнему говорила, что-то доказывала.
Он посмотрел на нас, долгим, тяжелым взглядом.
Потом взял ее за руку.
— Давай пройдемся, — сказал он.
Мэг нервно посмотрела в сторону Рут, но уже совсем стемнело — только луна, звезды да бенгальские огни, так что вряд ли Рут могла их заметить. Отсюда толпа казалась бесформенной массой, похожей на кустарник с кактусами в прерии. Я знал, где сидели Чандлеры, но не смог бы их различить — точно так же, как и своих родителей с Хендерсонами.
Но было совершенно ясно, чего она боится. Я и сам был напуган. Ее поступок был волнующим и таким же, как попытка разглядеть ее в окно с березы.
Мистер Дженнингс повернулся к нам спиной и неторопливо повел ее прочь.
— Черт, — прошептал Донни.
Послышался свист. Небо взорвалось. Сияющие грибы полопались и дождем пролились вниз.
Толпа одобрительно загудела.
В белом призрачном свете я посмотрел на друга. Он был растерян и обеспокоен.
Он всегда был на стороне Мэг. Так и сейчас.
— Что будешь делать? — спросил я.
Донни покачал головой.
— Он ей не поверит, — сказал он, — и ничего не будет делать. Копы много болтают, но ничего не делают.
Так нам однажды сказала Рут. Копы много болтают, но ничего не делают.
Он повторял это всю дорогу к нашему одеялу, словно догмат веры.
Почти как молитву.
Глава двадцать вторая
Патрульная машина подъехала около восьми часов следующим вечером. Мистер Дженнингс поднялся по лестнице, постучал, и Рут открыла. Я глядел в окно и ждал. В моем животе что-то завертелось.
Мои родители пошли на день рождения в «Рыцарей Колумба» и оставили меня с Линдой Коттон — восемнадцатилетней веснушчатой и, на мой взгляд, симпатичной девушкой, хотя с Мэг она не шла ни в какое сравнение. За семьдесят пять центов в час она не слишком старалась — лишь бы было тихо, и я не мешал ей смотреть «Приключения Эллери Куинна».
У нас с Линдой было соглашение. Я не рассказываю, что к ней приходит ее парень, Стив, или что они всю ночь обжимаются на диване, а взамен могу делать что хочу, если к возвращению родителей буду в постели. Она понимала, что я уже слишком взрослый для няньки.
Так что я дождался, когда машина уедет, и вышел в заднюю дверь. Было без четверти девять.
Они сидели в гостиной и столовой. Все. Было тихо, все застыли, и я почувствовал, что так продолжалось уже долго.
Все уставились на Мэг. Даже Сьюзен.
У меня возникло некое неприятное чувство.
Позже, уже в шестидесятые, я осознал, что это такое. Я открыл письмо из Службы воинского учета, и прочитал карточку, гласившую, что теперь мой статус изменился на 1.[17]
Ощущение накала.
Это значило, что игра теперь идет по-крупному.
Я стоял в дверях, пока Рут не обратила на меня внимание.
— Привет, Дэвид, — сказала она тихо. — Садись. Присоединяйся. — Потом вздохнула. — Мне кто-нибудь пива принесет, а?
Уилли в столовой встал, сходил на кухню, взял пиво Рут и себе, открыл банку и отдал ей. Потом снова уселся.
Рут закурила.
Я посмотрел на Мэг, сидевшую на складном кресле перед пустым серым оком телевизора. Она казалась напуганной, но решительной. Мне вспомнился Гэри Купер, выходящий на безмолвную улицу в финале «Ровно в полдень».[18]
— Так-так, — сказала Рут. — Так-так.
Она отхлебнула пива и затянулась.
Рупор заерзал на диване.
Я едва удержался, чтобы не развернуться и не уйти.
Потом Донни в столовой встал и подошел к Мэг. Остановился прямо напротив.
— Ты привела копа к моей маме, — сказал он. — К моей матери.
Мэг посмотрела на него снизу вверх. Ее лицо немного расслабилось. Это же был Донни, в конце концов. Ее союзник Донни.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я просто хотела знать, что…
Его рука взмыла вверх и полоснула ей по лицу.
— Заткнись! Заткнись, ты!
Рука зависла перед ней, дрожащая, готовая к удару.
Казалось — все, что в его силах — это лишь не ударить ее снова, ведь второй удар выйдет намного сильней.
Мэг ошеломленно уставилась на него.
— Сядь, — тихо произнесла Рут.
Он, видать, не расслышал.
— Сядь!
Донни отдернулся. Развернулся кругом, почти с военной выправкой, и зашагал назад в столовую.
18
«Ровно в полдень» — классический вестерн Фреда Циммермана, вышедший на экраны в 1952 году.