Позволит. Только мне.
И я прошептал: «Пока, Мэг».
Я сошел с ума. Совсем рехнулся.
Глава тридцатая
Утром мы спустились в подвал. Рут развязала ее и принесла ей новую одежду, вместе с чашкой горячего чаю и каким-то белым тостом без масла. Мэг сидела на матрасе, скрестив ноги, и завтракала.
Одетая, свободная, без повязки и кляпа она почти лишилась своего ореола загадочности. Она была бледная, изможденная. Уставшая и раздражительная. Вспомнить Мэг вчерашнюю — Мэг гордую или страдающую — было непросто.
Было видно, что каждый глоток давался ей с трудом.
Рут стояла над ней, прямо как мамочка.
— Кушай, — сказала она.
Мэг посмотрела вверх на нее, и потом — вниз, на бумажную тарелку на коленях.
Наверху голосил телевизор — шла какая-то викторина. И Уилли шаркал ногами.
Шел дождь, и он тоже шумел.
Мэг откусила кусочек корки и жевала ее целую вечность, прежде чем проглотить.
Рут вздохнула. Так, будто бы смотреть на жующую Мэг было для нее огромным испытанием. Она уперлась руками в бедра и расставила ноги, точно Джордж Ривз в начальных титрах «Супермена».
— Давай. Поешь еще, — сказала она.
Мэг покачала головой.
— Это слишком… Не могу. Во рту слишком сухо. Можно я чуть-чуть подожду? Поем попозже. Выпью чай.
— Я не разбрасываюсь едой, Мэг. Еда очень дорогая. Я сделала этот тост для тебя.
— Зна… Знаю… Только…
— И что ты от меня хочешь? Чтоб я его выбросила?
— Нет. Можно его просто здесь оставить. Я скоро съем.
— Потом он зачерствеет. Нужно есть сейчас. Пока свежий. Или на него набегут жуки. Тараканы. Муравьи. А в моем доме жуков нет.
Мне стало смешно — в комнате жужжали две мухи.
— Я съем его очень скоро, Рут. Обещаю.
Рут, кажется, раздумывала. Она поменяла позу — свела ноги вместе и скрестила руки на груди.
— Мэг, золотце, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты постаралась съесть его сейчас. Для тебя же хорошо.
— Я знаю, что хорошо. Только сейчас тяжело. Я выпью чаю, ладно?
Она подняла чашку к губам.
— Оно и не должно быть легко, — сказала Рут. — Никто не говорил, что будет легко. — Она рассмеялась. — Ты — женщина, Мэг. Это тяжело.
Мэг посмотрела вверх и кивнула, не отрываясь от чашки чая.
Донни, Рупор, Уилли и я стояли в пижамах и наблюдали за этой сцены в дверь.
Мэг наклонилась и с наслаждением втянула в себя теплый ароматный пар, исходящий от чая.
И Рут взорвалась.
Она выбила кружку у Мэг из рук. Та врезалась в побеленную известью стену из шлакоблоков. Чай потек вниз. Цветом он напоминал мочу.
— Ешь!
Она ткнула пальцем в тост. Тот почти выскользнул из тарелки.
Мэг подняла руки вверх.
— Да! Хорошо! Съем! Прямо сейчас! Ладно?
Рут наклонилась к ней, носом к носу, и теперь Мэг не смогла бы укусить тост, даже если бы захотела — если бы не ткнула им Рут в лицо. А это, надо сказать, была идея не из лучших. Потому что Рут сгорала от гнева.
— Всю стенку засрала! Уилли построил, а она засрала! — сказала она. — Еще и разбила мою кружку, дрянь такая. Думаешь, кружки бесплатно раздают? Или чай?
— Прости. — Мэг взяла тост, но Рут по-прежнему зависала над ней. — Я съем. Ладно? Рут?
— Да, мать твою. Ты стенку засрала!
— Прости.
— И кто ее будет чистить? Кто будет чистить стенку?
— Я. Прости, Рут.
— Да пошла ты, сестренка. Знаешь, кто будет ее чистить?
Мэг не ответила. Видно, не знала, что ответить. Рут все больше и больше сердилась, и ничто не могло ее остановить.
— Ты?
— Нет.
Рут выпрямилась и взревела.
— Сью-зен! Сью-зен! Спустись сюда!
Мэг попыталась встать. Рут толкнула ее на место.
И в этот раз тост свалился c тарелки на пол.
Мэг потянулась за тостом, успев ухватить кусочек, который ела. Однако, на тост опустилась коричневая туфля Рут.
— Оставь, — сказала Рут. — Не хочешь есть — не надо.
Она схватила тарелку. Оставшийся кусочек улетел в сторону.
— Ты что, считаешь, я должна тебе готовить? Ах ты сучка мелкая! Дрянь неблагодарная!
Сьюзен, прихрамывая, спустилась по лестнице. Услышать ее можно было гораздо раньше, чем увидеть.
— Иди сюда, Сьюзен, заходи!
— Да, миссис Чандлер.
Мы расступились. Она прошла рядом с Рупором. Тот скривился и захихикал.
— Закрой рот, — сказал Донни.
Однако Сьюзи держалась с чувством собственного достоинства, была опрятно одета и выглядела очень серьезной.