Я открыл внешнюю дверь.
Она тихонько всхлипнула.
С внутренней дверью пришлось повозиться. Она разбухла от влаги. Я повернул ручку и толкнул дверь. Медленно, аккуратно.
Дверь заскрипела.
Толкнул сильней, вцепившись в ручку, чтобы дверь не хлопнула, когда откроется.
Дверь заскрипела громче.
Я не сомневался, что это слышали все. Весь дом.
Если придется, я еще смогу унести ноги. Эта мысль грела.
Неожиданно дверь распахнулась. Шуму было даже меньше, чем от внешней.
Я прислушался.
Шагнул внутрь.
Зажег фонарик. По всей лестнице были разбросаны тряпки, швабры, щетки и ведра — хлам, который Рут использовала для уборки, вместе с банками с гвоздями, краской и растворителем. К счастью, все это, по большей части, расположилось на одной стороне — напротив стены. Я знал, что там, у стены, лестница была крепче и меньше скрипела.
Если бы я хотел спалиться, лучше места и не выберешь. Я осторожно ступил на лестницу.
На каждой ступеньке я замирал и прислушивался. Я выдерживал неравные паузы между шагами, чтобы в них не звучало ритма.
Ни одна ступенька не упускала возможности подать голос.
Казалось, минула целая вечность.
Наконец я очутился внизу. К тому времени сердце готово было взорваться. Невероятно, но меня не услышали.
Я двинулся к двери убежища.
В подвале пахло сыростью, плесенью и выстиранным бельем — и еще чем-то, будто кислое молоко разлили.
Я откручивал болт так тихо и спокойно, как только мог. Раздался скрежет металла.
Открыл дверь и вошел.
Только после этого, думаю, я вспомнил, что же я тут делаю.
Мэг сидела в углу на своем воздушном матрасе, прислонившись к стене, и ждала. В тонком лучике света я видел, как она напугана. И как ужасно провела день.
На ней была только тонкая измятая рубашка. Ноги были голые.
Уилли таки отделал их ножом.
На бедрах и икрах перекрещивались множество царапин и порезов. Они доходили почти до самых лодыжек.
Рубашка тоже была в крови. В основном кровь засохла — но не везде. Местами она все еще сочилась.
Мэг встала. Пошла мне навстречу, и я заметил свежий синяк у нее на виске.
Несмотря на это, вид у нее был уверенный и решительный.
Она хотела что-то сказать, но я приложил палец к губам.
— Я оставлю болт и заднюю дверь открытыми, — прошептал я. — Они подумают, что просто забыли. Дай мне где-то полчаса. Иди по лестнице со стороны стенки и старайся не бежать. Донни быстро бегает. Поймает. Вот.
Я достал из кармана деньги и протянул ей. Она взглянула и покачала головой.
— Лучше не надо, — прошептала она. — Если что-то пойдет не так, и они найдут это у меня, то поймут, что здесь кто-то был. И больше шанса не будет. Оставь их для меня… — Она на мгновение задумалась. — Оставь на Большой Скале. Положи на них камень. Я найду, не волнуйся.
— Куда ты пойдешь? — спросил я.
— Не знаю. Пока. Наверное, опять к мистеру Дженнингсу. Далеко не пойду. Хочу быть рядом со Сьюзен. Дам тебе знать, как только смогу.
— Фонарик оставить?
Она снова покачала головой.
— Не надо. Обойдусь. Давай, иди. Уходи.
Я повернулся уходить.
— Дэвид?
Я обернулся, и вдруг она оказалась рядом и потянулась ко мне. Закрыв глаза, она поцеловала меня, и я увидел в них слезы.
Ее разбитые губы обветрились и потрескались. Они были самым нежным, самым прекрасным из всего, что когда-либо касалось меня, чего когда-либо касался я.
Я почувствовал, что и у меня побежали слезы.
— Боже! Прости, Мэг. Прости.
Я едва смог это произнести. Я мог лишь стоять, качая головой. И просить прощения.
— Дэвид, — сказала она. — Дэвид. Спасибо. В счет идет только последний поступок.
Я посмотрел на нее. Я словно бы упивался ею, каким-то образом становился ею.
Я протер глаза, протер лицо.
Кивнул и собрался уходить.
Тут мне в голову пришла одна мысль.
— Подожди, — сказал я.
Я вышел из убежища и пошарил лучом фонарика по стене. Нашел. Снял со стены монтировку и отдал ей.
— Пригодится, — сказал я.
Она кивнула.
— Удачи, Мэг, — тихо произнес я и закрыл дверь.
И снова я очутился в ней, в этой раздражающей тишине спящего дома, медленно поднимаясь наверх, к двери, отмеряя каждый шаг, чтобы тот не был громче скрипа кроватей и шелеста ветвей.
И вот я уже за дверью.
Я бросился к дорожке, срезал через свой двор и помчался в лес. Луна светила ярко, однако я знал дорогу и без луны. Послышалось журчание реки.