Всё-таки, не привыкла я ещё к здешней продолжительности жизни. Стэнну почти шестьдесят, а его все мальчишкой считают. Нэйтасу больше сотни — юноша. Рэвалли за двести — мужчина в расцвете лет. А я для них — вообще соплячка. Ребёнок. Понятно, почему они все так за меня переживают.
И детей нам заводить ещё рано. Это я на Земле начала уже ловить сочувственные взгляды: годы идут, а ни мужа, ни чадушка. А здесь у колдунов первый ребёнок появляется, когда родителям уже за сотню-две переваливает. Они успевают к этому времени с призванием определиться, профессию получить, а то и не одну, на ноги встать, перестать зависеть от родителей.
Да ещё необходимо, чтобы какие-то условия совпали: совместимость магий, энергий, временные потоки, ещё какие-то заморочки. Не так-то просто родить ребёнка, обладающего совместной магией родителей. Поэтому и нет у колдунов многодетных семей, несмотря на их долгую жизнь. Слишком много условий должно совпасть для зачатия. И из-за этого же часто разница в возрасте между детьми до двухсот лет доходит. Леди Икэссе повезло: у неё разница между сыновьями всего четыре года. Это — большая редкость в колдовской среде. Они сумели воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств, не стали тянуть. Но Айтуба, получившийся на излёте благоприятного периода, намного слабее Стэнна в магии. Поэтому и подался в травники. На создание лечебных микстур его Силы хватает, а вот боевым магом ему уже не стать. Впрочем, он не расстраивается и вполне доволен своей работой. В этом ему повезло.
Зато третьего ребёнка Фарроасы так зачать и не сумели — что-то там совпадать перестало. Но нэнисса говорит, что, возможно, лет через пятьдесят они ещё раз попробуют. Может, и получится у них девочка, о которой они мечтают.
А нам о детях пока и думать не стоит. Лет сто как минимум. Да и дальше непонятно, что будет. Магия-то у нас вообще разномирная, кто его знает, как это на детях отразится.
Ой, что-то я не о том уже думать начала. Смысла нет заранее переживать. Время подойдёт, тогда и думать будем. А пока…
Где же Стэнн? Как он долго ходит…
И что происходит во дворце? Как Король воспринял вмешательство Стэнна в ход правосудия?
Я закрыла глаза в надежде, что смогу увидеть Стэнна, но тут же, вздохнув, бросила эту идею: дворец был крепко заколдован от любых проникновений, в том числе и ментальных.
Оставалось только ждать.
Стэнн
Войдя в кабинет деда, Стэнн поклонился со всей возможной учтивостью:
— Доброго дня, Ваше Величество.
— Понятно, — усмехнулся дед, не ответив на приветствие. — Тебе от меня чего-то нужно.
Стэнн улыбнулся:
— Вы очень прозорливы, Ваше Величество.
— Садись, — Король кивнул на ближайший стул. Подождал, когда Стэнн усядется и продолжил: — Что случилось? Мы же сегодня виделись, ты только ушёл и вдруг опять аудиенции просишь. Какие-то проблемы?
Стэнн помолчал, думая, с чего начать нелёгкий разговор, и понял, что сидя такие разговоры не ведут. Встал, склонил голову:
— Ваше Величество, милости Вашей прошу.
— Ты о Кэйти? — прервал его дед.
Стэнн глянул на помрачневшего Короля, снова опустил глаза:
— Да, Ваше Величество. Прошу вас, не казните девушку. Она…
— Она совершила государственную измену! — снова перебил дед. — Из-за неё чуть не погибла Селена. Она будет казнена. Разговор окончен. Уходи.
Даже не глядя на Короля, Стэнн по голосу понял, что тот очень рассердился. И, если он и дальше будет настаивать, может и ему не поздоровиться. И самым правильным было, конечно, поклониться и отправиться восвояси, а лорду Бэйниросу сказать чистую правду: что Его Величество даже слушать не захотел и выгнал внука после первых же слов.
Но не привык Стэнн отступать, не испробовав все возможности для достижения цели. Поэтому после сердитых слов Короля только ниже склонил голову:
— Ваше Величество…
— Вон отсюда!
Это было уже серьёзно. После этих слов ослушника ожидала суровая кара. Правда, последний раз это было в далёком детстве, но силу гнева дедушки и свой стыд от наказания помнит до сих пор. Нет, дедушка его не бил… даже пальцем не тронул… просто подвесил в воздухе за шкирку и, больше не обращая на него внимания, занялся своими делами. Мол, не хочешь уходить — оставайся, но уже на моих условиях. К нему приходили придворные, бросали на Стэнна насмешливые взгляды, а он болтался посреди кабинета над длинным столом и еле сдерживал слёзы унижения. А потом пришёл отец и, выслушав отповедь деда, смиренно попросил прощения за своего невоспитанного отпрыска и бросил укоризненный взгляд на сына: