— Ты не пробовал поговорить с Селеной? — осторожно спросил Рэвалли.
— Она не отвечает! Я вызываю её постоянно, но она не отвечает!
От отчаяния, прозвучавшего в голосе друга, по коже побежали мурашки. Рэвалли передёрнул плечами, сел напротив Начальника:
— Что мы сделали не так?
— Мы всё сделали не так, — зло ответил Стэнн. — Она здесь всего второй день. У неё нет ни друзей, ни знакомых, к которым она могла бы обратиться за помощью. Она в новом для себя мире.
Рэвалли хотел сказать, что мир для неё не нов, но Стэнн не дал ему и рта раскрыть:
— Ты не понимаешь, Рэв. Одно дело быть тут во сне, когда всё кажется простым и радостным, когда ничего не воспринимаешь всерьёз, потому что в любой момент можешь проснуться и этим избежать самой страшной опасности. Другое дело — прийти в мир, ставший реальностью, с человеком, которого почти не знаешь, потому что, повторяю, во сне всё видится немного по-другому. Сам вспомни, как сны от реальности отличаются. И этот человек, которому она доверилась, на которого надеется, как на защитника и помощника, вдруг бросает её в самый сложный момент, бессовестно ей лжёт. Что она должна теперь о нём думать? Как ей теперь жить в этом мире, который так жёстко с ней обошёлся в первый же день её появления в нём?
Рэвалли молчал. За день раздумий он и сам пришёл к такому выводу, но гордиться своей прозорливостью не хотелось.
Стэнн тоже помолчал, рассеянно вертя в руках ручку, потом отбросил её в сторону и горько продолжил:
— Может быть, я бы и не понял так её переживания, если бы не испытал их на себе, попав в чужой мир и лишившись памяти. Это ужасно — чувствовать себя совершенно беспомощным и знать, что поддержки ждать неоткуда. Но там, в том мире, Селена не раздумывая кинулась мне на помощь. Даже дала себя настоящую заколдовать, только чтобы иметь возможность искать меня. А здесь, в моём мире, я её бросил на произвол судьбы и даже пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь. Так я ей отплатил за её самоотверженность и любовь. А теперь она бродит где-то в одиночестве и решает, стоит ли предавший её человек её любви и не лучше ли ей уйти домой, в знакомый и родной мир, где у неё есть любимая сестра и хорошая подруга, готовые всегда помочь в трудную минуту.
Стэнн резко встал, отошёл к окну, постоял, глядя на качающиеся под ветром деревья. Ему хотелось орать в голос, перевернуть стол, разодрать все бумаги. Словом, как-то выплеснуть копившиеся весь день злость на себя и безнадёжное отчаяние. Но он только сжимал кулаки и кусал губы, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
Рэвалли подошёл, встал рядом, положил руку на плечо. От поддержки друга стало немного легче, и Стэнн снова заговорил:
— Больше всего я боюсь, что она решит уйти. Если она уйдёт…
Голос сорвался, и Стэнн снова закусил губу, чувствуя, что ещё немного — и он расплачется, как мальчишка. А ведь последний раз он плакал… когда же он плакал? Пожалуй, в семнадцать лет, в тот день, когда исчезла Селена. А сейчас она снова может исчезнуть. И он опять не может сдержать слёз. Как же глубоко проросла в нём любовь к той девочке в розовом платьишке. Видимо, теперь уничтожить её можно только вместе с его жизнью.
— Стэнн, — Рэвалли легко провёл рукой по его волосам, успокаивая, и сразу стало легче. Но Стэнну сейчас не нужно было колдовство друга:
— Не надо, Рэв, — процедил он сквозь зубы. — Селене никто не помогает в её боли, и я тоже должен справиться сам.
Рэвалли отошёл от окна, сел за стол и хмуро произнёс:
— Стэнн, я чувствую себя полным идиотом.
Заявление было неожиданным, и Стэнн удивлённо обернулся:
— Почему?
— Потому что идея была моя, заставил тебя это сделать я, а страдаешь из-за этого ты. И мне сейчас совсем не нравится сложившаяся ситуация.
— А тебе кто мешает? — хмыкнул Стэнн. — Пострадай тоже.
И наконец-то улыбнулся. Улыбка была вымученной, но всё-таки улыбка, а не горестная гримаса, и Рэвалли немного расслабился и пробормотал:
— Да я и так страдаю.
И твёрдо сказал:
— Если Селена решит уйти, зови меня. Что хочешь сделаю: память ей поменяю, успокою, любое её желание исполню. Только не злись на меня. Признаю, идея была очень неудачная.
— Да я и так не злюсь, — вздохнул Стэнн. — Ты меня не заколдовывал, воли не лишал. Я мог отказаться, но согласился. Это был мой выбор, значит, и последствия разгребать мне.
Подошёл к другу, хлопнул его по спине: