– Ну, ну, все будет хорошо. Мы справимся, мы есть друг у друга, – сказала она, пообещав, что всегда будет заботиться о нем.
Должно быть, она была сильной, хотя ей было всего восемь лет, и не плакала.
Девочка сидела, вдыхая запахи леса, думая, что любит лес, особенно по вечерам, когда наступала темнота, превращая его в одно большое объятье, где можно спрятаться.
Когда они вернулись, отец спал в спальне, был слышен его храп. Мама сидела за кухонным столом. На ней была другая одежда, волосы мокрые. На столе перед ней лежала открытая Библия.
– Вот вы где, идите, мы поедим, – сказала она, поднявшись, обнимая и целуя их в щеки. – Все хорошо, – прошептала она. – Все хорошо.
От нее пахло шампунем. Лицо ее было красным и опухшим от слез и от того, что он сделал с ней, здесь, в кухне, а потом в спальне.
– Теперь вам надо доделать уроки, уже поздно, – сказала она совсем обычным голосом.
Как ей это удавалось – каждый раз делать вид, как будто ничего не случилось?
Дети спали в одной комнате, но отец говорил, что однажды у каждого из них будет своя. Когда у них будет больше денег, они смогут купить дом побольше. Никто из детей не хотел свою комнату, они хотели быть вместе.
Девочка вслух читала «Отче наш». Когда она закончила, из второй кровати раздалось:
– Папа несправедлив. Когда я вырасту, я дам ему сдачи.
Кайса смотрела на фьорд – теперь море разошлось. Малый рыболовный бот шел к берегу, его сильно швыряло на волнах. На пару секунд его нос указывал четко к небу, она увидела большую часть красного киля перед тем, как он свалился в следующую волну и тяжело перекатился на бок.
Ветер равномерно усиливался весь день, облака расплылись по небу, теперь они были темные, как дым от горящих торфяников, и низко шли с моря, опускались на сушу, скрывая верхушки гор и затемняя свет. Поля, пашни, камни на берегу и море потеряли свой собственный цвет, закутавшись в серые краски. Дома выглядели поблекшими, а в воздухе висело предвестие снега. Завтра первый день Адвента. Неделю назад выпало немного снега, но потом погода стала мягкой, снег таял днем, чтобы замерзнуть ночью, когда температура упадет ниже нуля. Тогда все покроется скользким льдом, так что едва можно будет удержаться на ногах. А пока что дороги были снова оттаявшие, и запах гнилой листвы смешался с запахом водорослей и соленого моря.
В гавани бок о бок стояли прогулочные яхты и потрепанные деревянные лодки. Они бились о причал, поднимались и опускались в неровном такте. В деревне было не много больших яхт, когда Кайса была маленькой, а теперь здесь только и были что яхты и большие парусники как доказательство растущего благополучия и того, что лодочная жизнь изменилась. Речь уже шла не о борьбе за выживание, а о хорошей жизни, иногда рыбалка на корабле или прогулки на яхтах вдоль побережья. Осталось всего несколько рыболовных ботов. Большинство из тех, кто жил за счет рыболовства, работали на борту крупных рыболовецких судов или в нефтяной индустрии.
Вдруг налетел резкий порыв ветра. Он срезал верхушки волн, бьющих о берег, отправив пенные вихри в воздух. Такой ветер – предвестник осадков. Они шли по пятам: сначала маленькими брызгами на лице и вскоре мощной стеной ледяного дождя, перешедшего в снег с дождем.
Кайса побежала, у нее не было ни дождевика, ни навеса для коляски. За несколько секунд она промокла до нитки. Съежившись, она изо всех сил толкала коляску в гору в сторону дома. Юнасу все казалось очень веселым, он радостно повизгивал, наклонялся вперед и вытягивал ручки за откидной верх.
Когда она пробегала мимо гаража у дома, зазвонил мобильный. Она зашла под крышу и нажала на кнопку ответа.
Это был дежурный начальник «Суннмёрспостен». Он перешел сразу к делу: могла бы она выполнить работу для их газеты? Он слышал, что теперь Кайса живет в Лусвике, и они получили сведения, что полиция огородила там один из домов.
– Вы что-нибудь знаете об этом? – спросил он.
– Полиция собирается начать расследование убийства, – ответила она.
– Вы серьезно? Возможно ли, чтобы вы подготовили материал об этом для нас?
В последнее время Кайса все чаще и чаще ловила себя на мысли, что скучает по бурной жизни журналиста в теленовостях на «Канале 4». Вся цель переезда в Лусвику была в том, чтобы начать спокойную жизнь, вдали от суеты и стрессов, поездок в час пик, чтобы не забирать и не отвозить детей в школу и на занятия в свободное время, постоянно вкалывая, чтобы все успеть. Но вместо хорошей жизни все это оказалось стоянием на месте, а убийство проповедника создало в деревне атмосферу, далекую от того благополучия, с которым Кайса связывала это место.