Я согласилась с тем, что – я не могу ничего придумать.
Хорошая мысль, Каламити.
Он повернулся ко мне спиной и сложил кое-какие вещи в свою седельную сумку. Я была рада, потому что было трудно думать, когда его глаза прожигали дыру в моей коже.
– Ты не можешь носить их в городе, через который мы проезжаем сегодня. Это привлечет слишком много внимания.
– Тогда я надену свой плащ, - предложила я.
– В плаще ты будешь привлекать больше внимания.
Я нахмурилась.
– Почему?
Что может быть такого интересного в ком-то, кто носит плащ?
– Сними их, - приказал он, поворачиваясь, чтобы вперить в меня свой убийственный взгляд.
– Нет, - возразила я.
Мое сердцебиение участилось, но я вела себя как можно более сдержанно после того, как открыто бросила вызов убийце. Мое самообладание исчезло, когда он направился ко мне. Я вскочила и, спотыкаясь, отступила на несколько шагов.
– Я не могу их снять! – я заплакала.
Он посмотрел на меня сверху вниз на мгновение, прежде чем схватил вторую половину моих штанов, валявшихся на земле, и разорвал их на длинные полосы.
– Что ты делаешь? – прохрипела я.
У него в кулаке были длинные полоски ткани, когда он целенаправленно шел ко мне. Что он собирался делать? Связать меня?
Как я могла доверять убийце? Я была такой глупой! Я отступила назад, но его шаги были длиннее, и он добрался бы до меня всего за пару шагов. Холодный пот покрыл мою кожу, когда он подошел ближе, пока я больше не могла этого выносить. Я повернулась, чтобы убежать, но тиски сжали мое запястье, прежде чем я смогла сделать еще один шаг. Я потянулась, но безрезультатно.
– Остановись, - он говорил с такой силой, что было трудно не прислушаться к этому слову.
Я выдержала паузу достаточно долго, чтобы осознать, что он делает. Он обвязал ткань вокруг моей манжеты так, чтобы серебро не было видно. Он проделал то же самое с другой, пока мое сердце все еще колотилось.
Я уставилась на его удаляющуюся спину после того, как он закончил, прижав кулаки к бокам.
– Ты мог бы сказать мне, что ты делаешь, сумасшедший!
Когда он повернулся в сторону, я увидела легкую улыбку, тронувшую его губы.
Краска гнева покрыла мою кожу.
Ублюдок подумал, что это забавно.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ОТКРЫТИЕ БРИЗА
Было раннее утро, и солнце палило вовсю. Я не могла представить, на что это будет похоже в полдень, но я была благодарна за свой новый ансамбль. Я была рада, что Уэстон уничтожил мою одежду, чтобы я могла обвинить его, если моя бабушка случайно увидит меня в этом наряде. Конечно, у меня была дополнительная одежда со всеми прилагающимися материалами, но это было ни к чему.
По мере того, как мы ехали, трава становилась все реже, ее покрывала грязь. Ветер дул с пылью и щипал мне глаза, поэтому я шла сбоку от Галланта, используя его как щит. Мы начали проходить мимо нескольких путешественников, и я присмотрелась к ним. Они одевались иначе, чем алжирцы. Мужчины не носили рубашек, и оставляли верхнюю половину тела обнаженной и были темно-загорелыми. Я не видела ни одной женщины-путешественницы, и это заставляло меня беспокоиться.
Я, несомненно, была женщиной, и множество глаз, сверкающих интересом, останавливались на мне, когда я шла рядом с Галлантом. Они смотрели на меня, затем на Уэстона, а затем опускали глаза и продолжали идти. У меня было чувство, что если бы Уэстон не был со мной, я бы так легко сошла с ума. Возможно, убийца был хорошей идеей, даже если его чувство юмора было тревожащим.
Если бы какой-нибудь мужчина увидел меня в такой одежде в Алжире, он, вероятно, принял бы меня за проститутку. Если бы меня увидела какая-нибудь женщина, она, вероятно, упала бы в обморок на месте.
Я не была застенчивой девушкой, вовсе нет, но всю мою жизнь меня учили, что это неуместно, и я чувствовала себя немного неловко под пристальным взглядом первого мужчины, который увидел меня такой. Потом я поняла, что он был не первым. Уэстон был.
Спорный вопрос, поскольку я была уверена, что он видел во мне ребенка.
– Уэстон? – спросила я, глядя на него снизу вверх.
Он сузил глаза, даже не взглянув на меня, как будто ему не понравилось, что я называю его по имени. Как же я тогда должна была его называть? О, верно, я вообще не должна была с ним разговаривать.
Я фыркнула. Я бы не стала давать обет молчания в течение месяца. В любом случае, это было бы невозможно.
– Ты Титан? – спросила я.