– Твой бросок был неловким, - сказал он, передавая его мне.
– Ты можешь бросить его либо за рукоятку, либо за лезвие. Ты можешь бросить за его рукоятку.
Мои надежды возросли, когда я поняла, что он сдается.
– Обхвати нож рукой и прижми большой палец к основанию.
Я сделала, как он сказал.
– Вот так? – спросила я.
Он поправил мою хватку, и я заметила засыхающую кровь на его руках. Как я оказалась здесь? В пустыне, пока кровавый убийца учил меня метать нож?
– Прийми расслабленную позу и представь, что нож вонзается в дерево. Попробуй.
Я сделала, как он мне сказал, и метнула нож. Он отскочил от дерева и упал на землю.
– Ты согнула запястье, - сказал он, направляясь за ножом.
– Нет, я этого не делала, - ответила я, моя кровь еще не остыла после инцидента.
И меня переполняло разочарование от того, что я была в восторге, что он научит меня. Из-за него меня чуть не убили, и все же он был необходим для того, чтобы я добралась до Ундали.
– Ты хочешь, чтобы я научил тебя? - рявкнул он, и я кивнула головой.
– Тогда перестань быть соплячкой и послушай меня, - прорычал он.
Он заставил меня попрактиковаться в этом несколько раз, и когда нож воткнулся в дерево, возбуждение расцвело у меня в животе. Возможно, я смогла бы узнать достаточно от ассасина, чтобы путешествовать в одиночку, если он снова решит использовать меня в качестве приманки.
Я обошла мертвых Неприкасаемых, стараясь даже не прикасаться к их одетым в белое телам.
– Где живут эти Неприкасаемые? – спросила я, садясь на Галланта.
– Они рейдеры. Они не селятся где-то конкретно.
Когда мы снова отправились в путь, я обыскала местность, больше не доверяя Уэстону. Хотя, я не думала, что когда-либо могла почувствовать что-то на таком расстоянии, как он. Я спросила его, как он мог почувствовать, но он только бросил на меня взгляд, который говорил: Ты меня раздражаешь.
Моя рубашка из Сильвана была вся в крови и пыли, но я не стала ее менять. Было бы слишком жарко, чтобы надеть что-то другое. Мои мысли продолжали возвращаться к тому, что произошло, и это заставляло мою кожу вспыхивать гневным жаром каждый раз, когда я думала об этом.
– Никогда больше так не делай, - сказала я.
Он взглянул на меня, но не дал мне ни грамма уверенности. Мысль о том, что быть с ним может быть опаснее, чем быть одной, пришла мне в голову.
Когда он недоверчиво усмехнулся, я знала, что он мог читать мои мысли.
* * *
Мы довольно долго брели по пыльным тропинкам. Я слышала о пустыне, но никогда не думала, что увижу ее. Она была утомительной из-за пыли и песка, и я никогда не хотела бы здесь останавливаться.
Хотя, я была в восторге, когда мы проходили мимо стен оранжевого каньона. На каменных стенах двигались картинки, изображающие людей, стреляющих из лука, танцующих, рожающих детей и множество других разных сцен.
Красота этого заставила меня забыть о многих моих проблемах. Фотографии выглядели достаточно реальными, чтобы я поверила, что они происходят наяву, если бы не слишком яркие цвета и сцены, рассеивающиеся, когда их сменяют другие.
– Что это? – я спросила Уэстона, когда сцена с танцами превратилась в рожающую женщину, пот стекал по ее лицу, а ее стон боли достиг моих ушей.
– Картина появляется на стене, когда умирает член племени. То, как они умерли, - это то, что они делают на стене.
– Как ты умираешь, танцуя? – спросила я с широко раскрытыми глазами.
Теперь мне тоже пришлось бы беспокоиться о танцах?
Эта чертова старая гадалка.
Уэстон искоса взглянул на меня, и мысль о том, что он может читать мои мысли, уничтожила все остальные мои мысли. Как у меня могло быть хоть какое-то уединение? Я подумала о том, чтобы просто рассказать ему все в своей голове. Разве он в любом случае не должен был знать все? Что, если бы он не знал? Что бы он сделал с информацией? Ряд вопросов, которые были важны для моего решения, наводнили мой разум. Ряд вопросов, которые я беспокоилась, что он слышит.
Я вспомнила, как он спас мальчика в таверне, но я увидела его с другой стороны. Тому, кому я не могла доверять. По крайней мере, с правдой о магии; моя жизнь была практически в его руках.
К сожалению.
– Я спас мальчика только потому, что ты явно собиралась устроить сцену, и, поверь мне, ты была бы развлечением до конца ночи, если бы сделала это, - сказал он.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он взял это из моей головы.
– Значит, ты спас меня дважды?
Если он был таким плохим, зачем ему спасать меня?
– Три раза, - сказал он категорично.