Я усмехнулась.
– Я не считаю, что там что-то произошло. Ты поставил меня в такую ситуацию. Если ты такой жестокий, зачем спасать меня?
– Я не подглядываю, особенно за тем, как насилуют. Что и случилось бы с тобой в таверне. Ты бы кричала и основательно нарушила тишину в этом месте.
У меня скрутило живот, и я посмотрела на него с отвращением. Я совсем не знала этого человека.
– И ты никогда меня не узнаешь, - сухо ответил он, забирая больше из моей головы.
Это должно было быть очень неудобно. Он мог читать мои мысли, а я ничего о нем не знала, кроме того факта, что у него не было совести. Это было далеко от справедливости, и я хотела уравнять условия игры.
– Как ты можешь читать мои мысли? – я спросила.
– Я скажу тебе это после того, как ты расскажешь мне, что ты, черт возьми, такое.
Я нахмурилась.
– Во-первых, кто. Я человеческое существо, а не что. И, во-вторых, как ты до сих пор этого не знаешь? Ты можешь читать мои мысли .
– Я бы предпочёл бы две недели терпеть пытки, чем весь день выслушивать твои простодушные мысли.
Вот! Он признал это. Я улыбнулась выигранной маленькой битве, а затем моя улыбка погасла, когда я осознала его оскорбление.
– Эй! Мои мысли не простодушны. Мне бы не хотелось оказаться в твоей голове.
– Да? Почему это?
– Я могу только представить, что там. Что-то вроде: Убить. Уничтожить. Разорвать.
Он действительно рассмеялся. Глубокий смех, от которого я почувствовала трепет в животе; его голос творил со мной странные вещи. Галлант почти остановился, когда я бессознательно натянула поводья, наблюдая за Уэстоном широко раскрытыми глазами. Кто знал, что в нем есть такая беззаботная сторона? Странное откровение.
У меня перехватило дыхание, когда в его глазах мелькнуло что-то темное, а на губах появилась хитрая улыбка. Он скользнул взглядом вниз по моему телу, и я почувствовала, как жар от его взгляда задержался на моей обнаженной коже. Я задрожала от этого натиска.
– Ты забыла одну вещь, - грубо сказал он.
Мое сердце вышло из-под контроля. Я не была глупой девчонкой. Возможно, я была неопытна в общении с мужчинами, но только потому, что сама так решила. Это был флирт, и все мое тело вспыхнуло, когда я осознала это.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы вспомнить, что он только что сказал мне, что спас меня от изнасилования только потому, что это разрушило бы спокойную атмосферу. Это помогло успокоить мое учащенное сердцебиение. Неужели он думал, что с женщинами все так просто? И тогда я подумала о женщинах в таверне. И поняла, что для него это было бы так просто.
Он улыбнулся.
– Проще, чем это.
Я уставилась на него.
– Держись подальше от моей головы.
Чертово неудобство от того, что он читал мои мысли, заставляло меня ни о чем не думать, пока мы продолжали спускаться по тропе. У меня разболелась голова, и я почувствовала облегчение, когда он заговорил, чтобы я могла сосредоточиться на чем-нибудь другом.
Я и не подозревала, что будет хуже . . .
– На этот раз ты хочешь добровольно стать приманкой? – спросил он.
– Что?
Эолодный пот покрыл мою кожу, когда я переваривала то, что он говорил.
– Я даю тебе шанс сделать это добровольно, так что воспользуйся им.
– Еще неприкасаемые? – спросила я.
Он кивнул.
– Что я должна делать?
Я не верила, что смогу это сделать после того, что только что произошло со мной.
– Все, что тебе нужно сделать, это притвориться, что ты идешь по тропинке, пока я прячусь за теми камнями.
Он указал на область, на которую я даже не смотрела, нервозность затуманила мои мысли.
– Сколько их?
– Семь, - сказал он беззаботно.
Я побледнела.
– Семеро? Ты можешь вообще убить столько?
– Почему бы тебе просто не побеспокоиться о том, чтобы стоять на дорожке и выглядеть хорошенькой?
– Да, я была бы хорошенькой, пока они не прикоснутся ко мне, а потом я уже не буду такой хорошенькой, не так ли? Я буду мертва!
– Они тебя не тронут, - сказал он, слезая с лошади.
– Нет, я не буду этого делать.
Как он вообще мог ожидать, что я это сделаю? Кровь все еще липла к моей коже с того последнего раза, когда я была приманкой.
– Если ты сделаешь это, я научу тебя драться. Во всяком случае, так хорошо, как ты смогла бы, - сказал он, бросая на мое тело жалостливый взгляд.
– Ты уже согласился учить меня! – сказала я, чувствуя себя обманутой.
– Я никогда не говорил, что буду учить тебя.
– Но ты и не говорил, что не будешь, а потом учил меня метать нож. Как ты думаешь, какое послание это мне посылает?
– Заткнись и слезай с лошади.